Сын человеческий. Об отце Александре Мене. Андрей ТавровЧитать онлайн книгу.
мы растем и приближаемся к Богу, на самом деле, по большому счету, мы почти не менялись. Во всяком случае, так было со мной. Что значит создать свои собственные отношения с Богом и начать работу с собственными недостатками – мне довелось узнать намного позже.
Он часто говорил: «Христианство – это не теплая печка, к которой так хорошо прислониться…», говорил, что это подвижничество и труд, и многие цитировали эти слова, не замечая, что сам о. Александр уже давно стал для многих этой самой теплой печкой. Мы много не замечали. Например, того, что о. Александр в центр жизни ставил Христа, говоря о нем совершенно особенные слова – у него даже голос менялся, когда он начинал говорить об Иисусе, становился нежнее, теплее, глубже – а мы в центр жизни, говоря про Христа, ставили на деле отца Александра, что, думаю, было действием не только обратным тому, к чему он призывал, но во многом и противоположным по отношению к делу всей его жизни.
В Москве, конечно же, существует то, что можно назвать «войной приходов». И, конечно же, «интеллигентные» приходы осведомлены по поводу Бога лучше, чем «народные», а «народные», конечно же, верят более правильно, чем «интеллигентные». И те и другие друг над другом посмеиваются, и каждый боготворит своего настоятеля.
Пока о. Александр был жив, сияние его любви пронизывало всех нас, вызывая к жизни лучшее. Когда же его не стало, раскаленная «лава веры» стала остывать, отливаясь в некоторые необязательные и затверженные формы, которые я называю цитатами в широком смысле этого слова – неживые информационные объекты, утратившие свою первоначальную чудесную пламенность.
Конечно, я сейчас в основном говорю о себе и о тех людях, которые воспринимали положение дел примерно так же, как и я, – были и другие случаи и другие верующие… Но в целом в ситуацию близости к духовному подвижнику всегда вбит клин испытания, от которого вполне способна пойти трещина, что впоследствии и произошло, когда после смерти приход сначала треснул и разделился на два, а позже многие из прихожан вообще перестали ходить в церковь. В миниатюре с нами произошло то же, что и со всей церковью, которая утверждалась на огненной, подобной лаве, вере подвижников, а продолжалась расколами и, даже торжествуя и прославляя Христа (а чаще забывая о Христе во имя православия или католичества), но не следуя ему, все больше и больше теряла и теряет силы. Ибо для Христа и церкви важна лишь внутренняя работа меня самого с самим собой. И не понарошку, а в жесткой духовной реальности. Церковь состоит из Бога, меня и тебя. И в зависимости от того, каковы мы есть, это и будет – либо церковь понарошку, либо та Невидимая церковь, о которой говорил Иисус за несколько часов до ареста.
К слову сказать – на одном сайте, который поместил у себя эти воспоминания, я прочел комментарий примерно такого содержания: мы (евреи) пытаемся что-то делать доброе в этой стране, а нас тут убивают – вот и о. Александра убили, и Гершензона (почему именно Гершензон оказался в этой ситуации, мне непонятно. – А.Т.). Надо нам заниматься собой и на своем поле.
Мне