Бен и Мариэль. Ксения ЛеонтьеваЧитать онлайн книгу.

      ©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

      Летний ветерок, легкий, как дыхание ангелов, раскачивал огненно-красные головки маков. В самом центре алеющей поляны цветы были примяты и виднелись устремленные кверху желтые башмачки. Это была маленькая девочка, которая простодушно напевала звенящую песенку и обводила пальчиком проплывающие мимо облака.

      Вдалеке виднелся старинный особняк, который словно сторожил природную идиллию. Это имение, носившее название «Бэнчиза», располагалось в тридцати милях от Голуэя. Туман – уже не частый гость, а равноправный хозяин – с самого утра гнездился на обширной веранде, где семейство О’Бэйл собралось вместе насладиться утренней прохладой и отличным завтраком. Мистер и миссис О’Бэйл казались идеальной парой: уважение друг к другу, почитание и общая любовь к детям объединяли их на протяжении всей совместной жизни – ни много ни мало двадцати пяти лет. Брак их был обдуманным решением, избавляющим оба семейства от хлопот. Нельзя сказать, что миссис О’Бэйл в пору своей молодости польстилась на деньги молодого наследника роскошного поместья – нет, она была очарована утонченными манерами и ухаживаниями юного щеголя, покорена его тонким чувством юмора и необычной для ирландца внешностью, но назвать это чувство любовью означало бы перевернуть с ног на голову всю натуру Юлианы Гордон – будущей миссис О’Бэйл. Она не признавала этого чувства, считала его вздором, мечтами смазливых девчонок. В свои семнадцать лет она была раскрепощенной и дерзкой, острой на язык студенткой. Как-то раз в театре, где присутствовал и ее будущий муж, она сорвала спектакль, принявшись критиковать не очень убедительную Антигону. Разумеется, ее выставили за дверь, но игра стоила свеч, ведь именно там над ней просвистела стрела Амура. Однако в ее душе не было ничего чувствительного, она не знала любви, не преклонялась перед ней и не старалась бежать от нее. «Я не создана для этих нежностей», – говорила она всем вокруг, избавляясь от поклонников. Образ роковой женщины пленил и Джеймса О’Бэйла, который четыре года кряду упрямо гнул свою линию, настаивая на свадьбе. Бунтарка все отказывалась, полагая, что не она, а ее денежки влекут его, и лишь после того, как О’Бэйл и сам обрел значительное состояние, Юлиана поняла серьезность его увлечения. «Что ж, – решила она, – не век же прозябать в девках». Интерес к Джеймсу подогрели и фантазии, как она выберется из отчего дома в надоевшем ей Голуэе. Словом, союз их олицетворял прежде всего дружбу. Их старший сын, первенец Тэд, принял сан и прочно обосновался в Дублине, сменив Бэнчизу на Собор Святого Патрика. Миссис О’Бэйл, хоть и была католичкой, чуждалась истовой веры и поэтому не одобряла намерений сына, муж ее так не думал, но как бы там ни было, Бэнчиза с тех пор была завещана их второму сыну Томасу. Этот-то мальчишка знал толк в хозяйстве – в свои пятнадцать он уже был незаменимым помощником. Огненно-рыжая Кассандра, младше Томаса на один год, была воплощением непокорства и строптивости. Она помогала, но нехотя, часто со всеми ссорилась, но через пару минут прибегала с покаянием, училась из-под палки, убегала из дому по всякому пустяку, огрызалась, чуть что было не по ней, но в целом у нее было доброе сердце и она горячо любила всех родных. И миссис О’Бэйл всегда легко с ней справлялась, ведь дочь была ее точной копией. А вот младшая дочь Мариэль не проявляла никакой непокорности, хотя тоже впитала ее с молоком матери. Отчаянный нрав проявлялся лишь в играх и детских шалостях, в жизни же она была очень нежной и беспредельно послушной. Однако миссис О’Бэйл так вымоталась со старшей дочерью, что на младшую просто не оставалось ни сил, ни времени. Вот и не было никакой привязанности, которая свойственна всем девочкам к их матерям. Все было не так уж и плохо: Мариэль не была изгоем в семье – вместе они пекли ванильное печенье по воскресеньям, играли на фортепиано любимую пьеску, катались на лошадях, но не было ласки, которая так требуется девочке в пять лет. Юлиана целиком отдавалась делам и заботам, ей некогда было возиться с малышкой, но в то же время она боялась, что Мариэль станет совсем дикой. Как-то так вышло, что ее воспитала сама природа – все пришло само собой, но Мариэль была совсем не похожа на свою маму. «Откуда все эти ее романтические мечты? – думала миссис О’Бэйл. – Пустые бредни не доведут девчонку до хорошего». – «Но ведь она часами сидела у озера наедине с природой», – шептал ей разум. «Откуда этот свет в глазах?» – «Не ты, но ангелы толкуют с нею», – твердил внутренний голос. Миссис О’Бэйл то ругала себя, что она забросила дочь, то радовалась, что не взялась за ее воспитание, – может, хоть одна дочь вырастет спокойной и не будет трепать нервы.

      А Мариэль действительно была на редкость удивительным ребенком. Какое светлое, но уязвимое сердечко скрывалось под мантией чисто ирландской гордости. Никогда не пожалуется, даже если ей очень плохо, – эта малышка все стойко сносила, лишь бы не расстраивать других, зато сама проявляла живое участие, когда кому-то было больно. Кто бы ни посещал Бэнчизу, все сходились на том, что Мариэль – настоящий колокольчик: отзывчивая, ранимая, чувствительная и всегда веселая; как она пленяла сердца! Но было в ней что-то, что сбивало с толку, не давало окончательно признать в ней