Во весь голос. Стихотворения и поэмы. Владимир МаяковскийЧитать онлайн книгу.

      Угрюмый дождь скосил глаза.

      А за

      решеткой четкой

      железной мысли проводов —

      перина.

      И на

      нее

      встающих звезд

      легко оперлись ноги.

      Но ги —

      бель фонарей,

      царей

      в короне газа,

      для глаза

      сделала больней

      враждующий букет бульварных проституток.

      И жуток

      шуток

      клюющий смех —

      из желтых

      ядовитых роз

      возрос

      зигзагом.

      За гам

      и жуть

      взглянуть

      отрадно глазу:

      раба

      крестов

      страдающе-спокойно-безразличных,

      гроба

      домов

      публичных

      восток бросал в одну пылающую вазу.

      Просты́ни вод под брюхом были.

      Их рвал на волны белый зуб.

      Был вой трубы – как будто лили

      любовь и похоть медью труб.

      Прижались лодки в люльках входов

      к сосцам железных матерей.

      В углах оглохших пароходов

      горели серьги якорей.

      У

      лица.

      Лица

      у

      догов

      годов

      рез —

      че.

      Че

      рез

      железных коней

      с окон бегущих домов

      прыгнули первые кубы.

      Лебеди шей колокольных,

      гнитесь в силках проводов!

      В небе жирафий рисунок готов

      выпестрить ржавые чубы.

      Пестр, как форель,

      сын

      безузорной пашни.

      Фокусник

      рельсы

      тянет из пасти трамвая,

      скрыт циферблатами башни.

      Мы завоеваны!

      Ванны.

      Души.

      Лифт.

      Лиф души расстегнули.

      Тело жгут руки.

      Кричи, не кричи:

      «Я не хотела!» —

      резок

      жгут

      муки.

      Ветер колючий

      трубе

      вырывает

      дымчатой шерсти клок.

      Лысый фонарь

      сладострастно снимает

      с улицы

      черный чулок.

      Я сразу смазал карту будня,

      плеснувши краску из стакана;

      я показал на блюде студня

      косые скулы океана.

      На чешуе жестяной рыбы

      прочел я зовы новых губ.

      А вы

      ноктюрн сыграть

      могли бы

      на флейте водосточных труб?

      Читайте железные книги!

      Под флейту золо́ченой буквы

      полезут копченые сиги

      и золотокудрые брюквы.

      А если веселостью песьей

      закружат созвездия «Магги» —

      бюро похоронных процессий

      свои проведут саркофаги.

      Когда же, хмур и плачевен,

      загасит фонарные знаки,

      влюбляйтесь под небом харчевен

      в фаянсовых чайников маки!

      Девушка пугливо куталась в болото,

      ширились зловеще лягушечьи мотивы,

      в рельсах колебался рыжеватый кто-то,

      и укорно в буклях проходили

                                локомотивы.

      В облачные па́ры сквозь солнечный

                                        угар

      врезалось бешенство ветряно́й мазурки,

      и вот я – озноенный июльский

                                        тротуар,

      а женщина поцелуи бросает – окурки!

      Бросьте города, глупые люди!

      Идите голые лить на солнцепеке

      пьяные вина в меха-груди,

      дождь-поцелуи в угли-щеки.