Предания старины Смоленской. Алексей Владимирович КуйкинЧитать онлайн книгу.
в большом расстройстве чувств, исповедовал, и тот поклялся ему на Священном Писании, что ни в чём не виновен. Пристав Ловейко имел бледный вид. Дело было передано в Смоленскую Палату уголовного суда. Там всё повторилось. Фёдоров орал о своей невиновности и причинённых ему побоях. Объяснял, что не знает никаких евреев в Оршанском уезде, Василисих, Жабыко и прочую корчёмную живность. Священник рассказывал о солдатах, крепко державших подозреваемого и отпускавшим ему подзатыльники. Ловейко докладывал суду, что он полностью уверен в виновности Фёдорова.
Смоленские судьи оставили Илью Фёдорова в «большом подозрении» в деле о партии корчёмников в Краснинском и Смоленском уездах, и передали его Василию Ивановичу Рачинском под подписку. Ловейко же подал рапорт об увольнении с должности, и уехал в своё имение в Рославльском уезде.
Барская любовь.
Среди лесов, болот и озёр на севере Смоленской губернии на берегу речки Каспли притаился уездный городок Поречье. И скучно было отставному подпоручику лейб-гвардии Преображенского полка Ивану Денисовичу Рачинскому жить в Поречском имении. И в городке нет развлечений, да и в имении всё приелось. Поэтому часто наезжал он в губернский город Смоленск. Тут тебе и общество, и Дворянское собрание, и рестораны с трактирами. Есть где развлечься.
Вот в один из таких приездов увидел он дочь мещанскую Наталью Семёновну Рожкову, и пропал. Белолица, черноброва, коса ниже пояса, фигурка ладная – ну просто оружие массового поражения. И тридцати семилетний отставной гвардеец потерял голову – люблю, мол, и желаю. Но, но,но… Замуж не возьмёшь – мезальянс, однако. В любовницы тоже не позовёшь, девка, по свидетельству знающих людей, правильная. И попросил он своего хорошего знакомого, Александра Васильевича Вонлярлярского, в Смоленске жившего, навести справки и девице, и сообщить ему ежели что.
Оказалось, что девица недавно осиротела и осталась проживать у брата своей матери. Вот и ожидают, что кто-нибудь сосватает девку. Тут-то у Рачинского созрел «коварный план». Заявился он к Рожковой и объявил, что хочет «поиметь в ней участие». Прознав, что она в бедственном положении, предлагает он ей выйти замуж за своего дворового человека – Михайлу Порцевского. Вот он какой, посмотри – статен, на вид приятен, читать-писать обучен, и рубаха у него шёлком цветным шитая, и сапоги гармошкой, да со скрипом, и за мной, выписанные из Питербурха сюртуки донашивает. Вовсе не мужик-лапотник, а прям таки для мещанки завидный жених. Девица резонно возражала – ежели, я за него замуж пойду, то твоей, барин, рабыней стану, зачем мне такое «счастье». Рачинский, бия себя туфлёю в грудь, заверял, что ещё до свадьбы даст Михайле вольную, да ещё и денег молодожёнам подарит, аж 1000 рублей. И ведь убазарил девку змей-искуситель.
Увез её в Поречье, и в Поречском уездном суде написал вольную на Михайлу Порцевского. Однако она Наталье не понравилась, вовсе не то в ней было писано, что Иван Денисович ей обещал. И ни слова не говоря, помещик бумагу переделал, зарегистрировал при трёх свидетелях, как полагается,