9 часов над Атлантикой. Виктория МальцеваЧитать онлайн книгу.
на шпильке. Прозрачная бабочка из капрона прилеплена к единственному хлястику на стопе примерно между мизинцем и тем пальцем, который рядом, второй и последний хлястик, опять же единственный, оборачивается вокруг щиколотки. Изящество – причина, по которой они запали мне в душу. Это как автограф из Европы на память. Спросите у меня сейчас, как попасть в Ватикан, и я сориентируюсь не сразу, но с закрытыми глазами приведу к витрине на одной из тёмных и узких улочек Венеции, за толстым стеклом которой увидела их.
Нет смысла пытаться закрыть чемодан – вряд ли мне это удастся – только время потеряю, к тому же он больше не мой, и его судьба мне не интересна. Поднимаю повыше голову, распрямляю плечи и спину, кто бы в неё не смотрел – мне плевать, и с босоножками в руке, а вовсе не с фиаско по всем фронтам, гордо беру курс на посадочный терминал.
Глава пятая. Идиотская
FOALS – Neptune
Очередь на таможенный досмотр… вызывает у меня мелкий, но стойкий психоз. Первые десять метров я продираюсь сквозь массу спин, голов, рук и ручной клади, помогая себе непробиваемой уверенностью и словами:
– Извините, мой самолёт улетает через двадцать минут! Разрешите пройти, у меня заканчивается посадка!
В конце концов, как в принципе и ожидалось, я упираюсь в груди (именно «груди», а не «грудь») ещё одного поборника справедливости. Коренастый мужик лет пятидесяти, не меньше, иначе бы просто не посмел, преграждает мне путь, выпятив вперёд живот и ухватившись рукой за синюю ленту ограждения. Он что-то говорит, естественно на испанском.
– Извините, – говорю ему, – Вы не могли бы по-английски?
Он совершает один очень неприятный взмах подбородком, и по его оскалу я понимаю, это что-то вроде «Ишь ты, до чего обнаглела!».
Я ищу глазами более-менее приветливое лицо:
– Кто-нибудь может ему перевести?
Но никто, похоже, не заинтересован в оказании услуг переводчика, и я объясняю испанскому мачо, как могу:
– Слушай, парень, – хотя до парня ему, как мне до балерины, – будь человеком, пропусти! Я опаздываю на посадку.
В его коричневых глазах-пуговицах бездна безразличия. Он что-то отвечает мне по-испански, что тут же переводит чей-то женский голос:
– Он говорит, тут все опаздывают на рейс.
Хорошо, думаю, значит, понимать ты понимаешь, а говоришь принципиально на своём. Ну ладно:
– Друг… у тебя же наверняка внутренний рейс, а у меня пересадка, и если опоздаю на следующую, зависну посреди Европы без денег, друзей… не пропаду, конечно, но, может, попытаешься войти в положение? Я в Канаду лечу, домой – это далеко.
И опять это движение подбородком, и рука, вжимающаяся в ленту с ещё пущим рвением.
У меня есть варианты. Можно попробовать переть напролом, но рано или поздно дело закончится тем, что я двину этому мужику. А это нехорошо. Можно поискать помощи глазами, и я уже даже сканирую контингент окружающих меня людей в последней попытке найти своего рыцаря, но… увы, нет больше доверия моей неотразимости,