Обнажение чувств. Сергей АлексеевЧитать онлайн книгу.
Он же ведь и так застрял, горемычный. Ни туда, ни сюда не может. А вы балаган тут развели! Отчитывать его мешаете…
Аркаша вскинул руки, заговорил шепотом:
– Все, беру слова… Я пока выкурю трубку, а ты посиди возле тела. Не будем ссориться рядом с усопшим.
Его податливость подломило женское сопротивление.
5
Первое усыновление Сударева было коротким, трехмесячным, но присвоило ему фамилию на всю жизнь, наградило сестрицей и первым опытом общения с женской половиной человечества. Все это он тогда и отнес к проявлению семейного счастья, ибо сам получил наставницу Лиду, и, доверившись ей всецело, принялся послушно изучать, как живут обыкновенные люди.
Жизнь свою он начинал в Доме ребенка, оставленный малолетней матерью – некой пятнадцатилетней девочкой, забеременевшей от такого же подростка. Имена настоящих родителей были в свое время так скрыты, что Сударев не смог разыскать потом, привлекая самые влиятельные службы. В шутку он называл себя ребенком Ромео и Джульетты, то есть дитем чисто литературным, и всерьез думал, что родители-подростки, наверное, страстно любили друг друга. Но законы и нравы не позволили быть вместе, их разлучили, а ребенка отняли, лишили родовой фамилии и с младенчества приготовили на усыновление. Подобную историю Сударев собирался изложить в своем романе о любви. Но чтобы не повторять классиков, мыслил перенести все это на индийскую почву, в стены храма Каджурахо, где существовал обряд жертвоприношения богине любви. Это когда новорожденных мальчика и девочку содержали при разных монастырях и с раннего детства прививали любовь друг к другу. К тринадцати годам она достигала такой силы, что когда жертвенных юношу и девушку вводили под храмовые своды, они умирали в объятьях от переизбытка чувств в момент оргазма. И вот Сударев хотел на основе этой легенды создать в романе свою, где влюбленная пара не умирает от соития, а только теряет сознание и под покровом ночи бежит из храма. В последствии у жертвенной девы рождается дитя любви, которое, собственно и становится героем романа.
Сударев считал себя таковым, поскольку даже в эгоистичный детский период любил всех окружающих детей и взрослых. И первую злость и обиду начал испытывать с отрочеством, когда начались мальчишеские драки. Он помнил себя, месяцев с девяти, со времени, когда еще ходить не умел и ползал в вольере, поскольку запомнил его металлическую сетку, оплетенную нитками. Нитки эти износились и хорошо тянулись, доставляя удовольствие детям – они казались вкусными. Когда Сударев встал на ноги, вольер перетянули веревочной сеткой, и поэтому можно было отбивать время осознанной жизни. Память, точнее, запоминание себя в пространстве началось с движения, и чем его было больше, тем ярче становились зрительные картинки, закрепленные в сознании с раннего детства. Запоминался бег по кругу, качели, игра с мячами, куча мала или просто валяние на ковре. До шести лет вопрос, откуда берутся дети на свете, ему в голову не приходил и придти не мог, ибо приютских