Эмоциональный мозг. Павел СимоновЧитать онлайн книгу.
других людей. Представление о сопереживании как о чем-то архаичном, грубом, приблизительном по сравнению с мышлением и имея в виду его изощренную логику, право же несправедливо: вчувствоваться можно не менее глубоко, чем вдуматься. Мир переживаний, сопровождающих процесс общения между людьми, может быть чрезвычайно богат, усложнен и тонок, оставаясь невербализуемым. Достаточно вспомнить об эмоциях, возникающих при восприятии произведений искусства. Хотя одно и то же произведение вызывает у каждого зрителя свой ряд эмоций, в них есть нечто общее, то есть момент сопереживания. В противном случае каждое произведение имело бы очень узкий круг почитателей, а не служило миллионам людей на протяжении веков.
Двойственная природа психики, зависимость процесса отражения от объекта отражения и наделенного потребностями субъекта породили две основные разновидности, две ветви человеческой культуры, взаимно дополняющие друг друга: науку и искусство. Субъективная сторона внутреннего мира личности не является предметом нейрофизиологии, поскольку она не является предметом науки вообще. Отступая от преследующих его по пятам смежных дисциплин – нейрофизиологии, этологии, антропологии, социологии и т. п., психолог в определенный момент оказывается на территории, где он чувствует себя недостигаемым для представителей этих отраслей знания. С облегчением он осматривается вокруг и обнаруживает, что находится на территории… искусства.
Нам было важно остановиться на общеметодологических вопросах для того, чтобы сразу же недвусмысленно определить свой подход к проблеме эмоций. Информационная теория эмоций, которой будет посвящено все последующее изложение, не является ни только «физиологической», ни только «психологической», ни тем более «кибернетической». Она неразрывно связана с павловским системным по своему характеру подходом к изучению высшей нервной (психической) деятельности. Это означает, что теория, если она верна, должна быть в равной мере продуктивна и для анализа явлений, относимых к психологии эмоций, и при изучении мозговых механизмов эмоциональных реакций человека и животных. Ее истинность или ложность должны быть доступны проверке как в психологических, так и в нейрофизиологических экспериментах. Наконец, она должна находить подтверждение в педагогической и клинической практике, в художественных произведениях, посвященных описанию внутреннего мира человека.
В заключение я хочу поблагодарить своих товарищей по работе, чей труд наполнил конкретным фактическим содержанием те или иные разделы экспериментальной разработки интересовавших нас вопросов: И. И. Вайнштейн, М. Н. Валуеву (Русалову), И. Н. Грызлову, П. Ершову, А. А. Заничеву, И. С. Иванова, К. Изарда, А. Н. Лукьянова, А. Маркевича, А. Я. Мехедову, Н. Г. Михайлову, Р. А. Павлыгину, Д. И. Пайкина, М. Л. Пигареву Т. Г. Пименову, Л. А. Преображенскую, А. Пучкова, К. Ю. Саркисову, О. А. Сидорову, С. Е. Скорикову, И. Табачникову, В. Л. Таубкина, В. Д. Труша, М. В. Фролова, С. Н. Чугунову. Многие наши эксперименты