Дочери Лота и бездарный подмастерье. Часть 2. Бадри Амвросевич ШарвадзеЧитать онлайн книгу.
и людьми. В более подходящем заголовке эпизода следовало бы отразить отношение, или результат отношения, между Иисусом и его искусителями, либо отдельно, либо вместе с отношением к женщине.
Подмастерье помнил слова Иисуса, сказанные женщине: “Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши”. А из них можно было понять, что приравнивание отказа от осуж дения к прощению – не более, чем интерпретация, вряд ли выражающая подлинное положение вещей.
Конечно, можно было бы полагать, что слова Иисуса имеют для женщины значение предупреждения, чтобы она впредь не грешила, но более достоверным Подмастерью казалось такое истолкование его слов, согласно которому ударение падало не столько на то, чтобы она не грешила, сколько на то, чтобы она не грешила постольку, поскольку людское мракобесие не всегда будет считаться с совестью при замышлении расправы с ней, не говоря уже о том, что взять ее под защиту будет некому и ее беззащитность обернется для нее ничем не возместимым унижением.
V
Уверенность лиц, разыгрывающих новозаветный эпизод, была малоубедительной. Действительность, создаваемая порочностью людей, далеко не представлялась такой, против которой во что бы то ни стало следовало бороться. Груз утомленности лежал на образах людей. Если Иисус и остальные действующие лица были поставлены перед фактом прелюбодеяния женщины, то в их отношении к требующему искоренения явлению трудно было усмотреть стремление – а значит и способность – исправить что-что, довести свое понимание до осуществления.
Потребность в слове в большинстве случаев появляется там, где действие исчерпало себя, сошло на нет, и пытаться управлять деянием, воздействовать на него словом с надеждой на успех можно лишь с очень малой вероятностью.
Как книжники и фарисеи, приведшие женщину к Иисусу для того, чтобы уличить его и обвинить, т.е. сталкивающиеся со злом, заранее определяя свои намерения, и пытающиеся поставить само существование зла на службу своим интересам, – что указывает на перенесение центра тяжести на сознание, – так и Иисус, обличивший их совесть и советующий женщине больше не прелюбодействовать – а реальная распутница, убедившаяся в греховности тех, кто ее обвинял, даже пройдя через нравственную встряску, еще с меньшей опаской и оглядкой занималась бы своим (впрочем, правильнее было бы говорить – общим) делом, – ограничиваются пониманием, и Подмастерье считал себя вправе остаться неудовлетворенным, так как там, где довольствуются разумом, имеющим своим содержанием отражение действительных отношений, без выхода на эту действительность, там, как ему казалось, просто злоупотребляют одним, пусть наиболее важным и бросающимся в глаза, из естественных человеческих навыков.
Можно ли было серьезно полагать, что людям недоставало понимания, разума, пусть в признаваемых самыми неразумными действиях? Подмастерье так не считал. Блага от понимания, несмотря на их очевидную ценность, не следовало переоценивать, а рассмотрение