Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза. Юрий ГорюхинЧитать онлайн книгу.
ограничиться исследованиями, разработками и испытаниями на период в пять лет до 1991 года, в ходе которого будет осуществлено 50-процентное сокращение стратегических ядерных арсеналов. После этого обе стороны продолжат теми же темпами сокращение остального оружия с целью полной ликвидации наступательных баллистических ракет…».
– Ты представляешь, Антонина, – произнес за спиной Кириллова одними губами Горбачев, – этот начальник генштаба Ахромеев против американских предложений! Ведь до чего додумался: «Это ловушка, – говорит, – в результате американцы сохранят свой основной стратегический потенциал: тяжёлые бомбардировщики, крылатые ракеты и базы вокруг СССР, где расположены тактические ракеты с ядерным оружием, способные достигать территории СССР!».
Антонина вздохнула. А Горбачев продолжил:
– А ихний Рональд – тоже фрукт! Сидим, разговариваем себе, вдруг этот Рейган встает и уходит! Не, ну так же не делается, мы ему встречные предложения, мы даже своего Ахромеева уже не слушаем, а президент США берет, встает и уходит!
Игорь Кириллов сделал многозначительную паузу и чуть добавил в регистр своего голоса мужественности: «На состоявшейся по итогам встречи пресс-конференции Михаил Сергеевич Горбачёв заявил, что Рейкьявик – это прорыв в холодной войне!»
Камера взяла крупным планом катящуюся по щеке Раисы Максимовны крупную слезу умиления.
– А ничего, – сказала вернувшаяся от Лесопосадкиной Люся, – молодая, симпатичная, одевается не как предыдущие бабуси.
– Ничего не молодая! – вдруг резко возразила Антонина, – лицо злое, надменное, самовлюбленное. И деньги государственные на личные наряды тратит!
Люся удивленно посмотрела на подругу, а Михаил Сергеевич нахмурился:
– Не о том говоришь, Антонина, не о том! Мы, между прочим, с Рейганом не только о разоружении говорили, отныне повседневным и признанным пунктом повестки дня советско-американских переговоров станут права человека! Еще скажу: мы договорились, правда устно, что необходимо Варшавский блок и блок НАТО распустить – хватит воевать! Вот как приеду, так начнем распускаться, может, заодно и Прибалтику в свободное плавание отпустим – давно просятся – пусть себе.
– Ой, Михсергеич, родименький! – всплеснула руками Антонина, – страшно-то как! Не обманули бы нас американцы!
– Ты чего, Тоня?! – встревожилась Люся.
А Генеральный разнервничался:
– Ну ты, Загубина, как будто сговорилась с Ахромеевым! Ловушка! Обманут! На слово верить нельзя! Кроме вас тут что, одни дураки остались?!
22 ноября
– Привет, Загубина! – бодро сказал Ричард Ишбулдыевич, бодро входя в комнату.
– Здрасьте, – устало ответила Антонина, только что пришедшая со смены.
– Как жизнь?! – еще бодрее спросил Ричард Ишбулдыевич.
– Мы же утром перед выходом на маршрут виделись – ничего не изменилось, – Антонину стал утомлять физкультприветный тон коллеги.
– Н-да… – потерял