Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли. Стивен КингЧитать онлайн книгу.
во сне:
– Нас было трое: Катберт, Алан и я. Вообще-то нам не полагалось там находиться в ту ночь. Ведь мы еще, как говорится, не вышли из детского возраста. Если бы нас там поймали, Корт выпорол бы нас от души. Но нас не поймали. Я так думаю, что и до нас никто не попадался. Ну, как иной раз мальчишки тайком примеряют отцовские штаны: повертятся в них перед зеркалом и повесят обратно в шкаф. Вот так же и здесь. Отец делает вид, будто не замечает, что его штаны висят не на том месте, а под носом у сына – следы от усов, намалеванных ваксой. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Мальчик молчал. Он не промолвил ни слова с тех пор, как они углубились в расщелину, оставив солнечный свет снаружи. Стрелок же, наоборот, говорил не умолкая – горячо, возбужденно, – чтобы заполнить безмолвную пустоту. Войдя в темные недра гор, он ни разу не оглянулся на свет. А вот мальчик оглядывался постоянно. Стрелок видел, как угасает день – видел его отражение на щеках у парнишки, как в мягком зеркале: вот свет нежно-розовый, вот – молочно-матовый, вот – как бледное серебро, вот – как последние отблески вечерних сумерек, а вот – его больше нет. Стрелок зажег факел, и они двинулись дальше.
Наконец они остановились. Разбили лагерь в глухой тишине, где не было слышно даже эха шагов человека в черном.
Может, он тоже остановился передохнуть. Или, может быть, так и несся вперед – без огня – по чертогам, залитым вечной ночью.
– Это происходило один раз в году, на Первый Сев, – продолжал стрелок. – Котильон на Ночь Первого Сева – или Каммала, как называли его старики, от слова, которое означает «рис». Большой бал в Большом Зале. Его правильное название – Зал Предков. Но для нас это был просто Большой Зал.
До них доносился звук капающей воды.
– Придворный ритуал, как и любой из весенних балов. – Стрелок неодобрительно хохотнул, и бездушные камни отозвались гулким эхом, превращая звук смеха в безумный гогот. – В стародавние времена, как написано в книгах, так праздновали приход весны. Его еще иногда называли Новой Землей, или Свежей Каммалой. Но, знаешь ли, цивилизация…
Он умолк, не зная, как описать суть изменений, стоящих за этим бездушным и мертвым словом: гибель романтики и ее выхолощенное плотское подобие, мир, существующий только на искусственном дыхании блеска и церемониала; геометрически выверенные па придворных, выступающих в танце на балу на Ночь Первого Сева – в степенном танце, заменившем собой безумную пляску любви, дух которой теперь только смутно угадывался в этих чопорных фигурах. Пустое великолепие вместо безыскусной и буйной, всепоглощающей страсти, что потрясала когда-то людские души. Ему самому довелось испытать это сладостное потрясение. С Сюзан Дельгадо, в Меджисе. Он обрел свою истинную любовь – и тут же ее потерял. Давным-давно, в незапамятные времена, жил на свете великий король, вот что он мог бы сказать мальчику. Великий Эльд, чья кровь – пусть и порядком разжиженная – течет в моих жилах. Но королей давно нет, малыш. Во всяком случае, в мире света.
– Они сотворили из этого что-то упадочное, нездоровое, – продолжал стрелок. – Представление.