Избранные рассказы. Mike TheЧитать онлайн книгу.
так, значит, в тарелочку, а эту вот в это… м…
– В ведро?
– Да. Только ты слушай. Так вот берёшь… И сильно не жми. Чтобы по самому, тоненько-тоненько. И смотри не порежься. Так – стой, погоди. Дай сюда, вот, возьми… вот – вот этот. Этим не страшно. Брат всегда этим чистил. Знаешь, возьмёт такой в одну руку, другой поднесёт и начинает. А начинает с этих… с глазков. Всегда. Чтобы первыми. Вот они – видишь? – говоря это, старуха пихнула под нос уже усевшемуся герою голубоватый клубень. – Ага, сорт такой. Самый этот. Сейчас не достать. А брат вот достал. Прямо у этих. И главное, взял так, всё сразу. Обычно не то, а тут – вот те на. И ладно бы где-нибудь, ан нет – прямо здесь. Вот и думай теперь. А то каждый, конечно… Думают там. А тут оно вот как. Всё надо уметь. Ну что? Получается?
Увы, у Герольда не получалось. Чистить картошку ему ещё не доводилось – он подолгу крутил в руках каждый клубень, примеряясь и боясь ошибиться. Да ещё тупой нож – скользя по твёрдой кожуре, то и дело норовил соскользнуть, а то и вообще – выпасть из грязных пальцев.
К счастью, паренёк быстро смекнул, что интересовал бабульку исключительно в качестве слушателя. Вся же чехарда с картофелинами служила лишь поводом, дабы привязать к себе собеседника.
– А когда-то сама всё. Вот этими вот своими руками, – продолжала бабушка Блехман, ловко орудуя инструментом. – Утром проснёшься, раньше всех, чтобы первой. Лопату берёшь и идёшь, и до вечера. И главное эти такие, мол, надо ж тебе? А как я без этого? Интересные прям. Это ж вся моя жизнь. Верно я говорю? А то ж иначе никак. И пусть теперь думают, а мне всё равно. Пусть что хотят, мне вот не жалко. И кожицу тоненько – ни разу не ошибилась. Они так разве умеют? И брат всегда тоненько. Сперва глазки, а потом… Вот, вот так вот. Но чтобы совсем. Гладенько-гладенько. Вот, посмотри.
Спустя два часа Герольд понял, что обеда не будет, хотя теперь он знал про него всё. И про картошку, и про морковку, как их обжаривать, как доводить до кипения, как подавать… А ещё про плохую погоду: про давление и про жару. Про после жары, то есть про холод. Потом про налоги, про пенсии и, главное, про соседского Бобика, который… лохматая_гадина_погнался_за_белкой_свалился_в_колодец_а_хозяин_не_лучше_пришёл_и_сказал_ах_вы_такие-сякие_ваш_колодец_вы_и_вытаскивайте_а_то_засужу_тут_всех_никому_мало_не_покажется_сволочь_какая_ага?
Здесь Герольд подумал, что единственный шанс заткнуть старушенцию – это покончить с картошкой. Он подналёг, стал прикидывать, сколько осталось, и с ужасом обнаружил, что за всё это время картошки в ведре не прибавляется. Господи! Что ж за такое?! И только старушка была на подъёме.
– Я что говорю. Говорю, брат говорит, не надо здесь собирать. Говорит, грязные. Ишь, напридумывал. Я ему говорю – сам туда и иди. Ну а как? А то что же? А он говорит, говорит, вот ещё. И, главное, так говорит… Свинушки лучше опят – да где ж это слыхано? Хороший опёнок, он знаешь какой? Он такой… он такой… – в этом месте она замолчала и сделала сморщенными губами движение, будто собиралась отхлебнуть кипятка. – Вот он какой. Была б я моложе – поговорил