Дом на Сурско-Набережной. Николай ШмагинЧитать онлайн книгу.
проснувшись, как по радио отзвучал гимн Советского Союза, затем началась утренняя зарядка, которую вёл, как всегда, Гордеев.
Под бодрые звуки пианино он вскочил с кровати и стал собираться в школу, засовывая в портфель тетради и учебники со стола.
– Умница-разумница, сам сегодня встал, в школу уже собирается, – с гордостью за внука доложила бабушка матери, но та сохраняла суровое выражение лица, отчего бабушка с внуком притихли.
– Вот когда поведение своё исправит, учиться станет на отлично, как Вася, вот тогда и будет умница-разумница, – передразнила она бабушку.
Дед принёс охапку обледеневших поленьев и свалил у печки.
– Холодновато с утра, – сообщил он, и в подтверждение его слов репродуктор захрипел, затрещал, и заговорило местное радио:
«Внимание. В связи с усилением морозов, занятия в школах с первого по четвёртый классы сегодня отменяются». – Ванька не выдержал и радостно запрыгал, хлопая в ладоши и не обращая внимания на мать, но не тут-то было:
– Раз занятия в школе отменяются, устроим дома уроки чистописания, а то пишешь, как курица лапой, – ледяным тоном, не терпящим возражения, прояснила мама дальнейший план действий сына, и Ванькин восторг угас.
Он побрёл на кухню под сочувственные взгляды деда с бабушкой, не смевших спорить со строгой дочерью.
Ванька уныло сел за стол, сжевал свой утренний бутерброд с маргарином, посыпанным сверху сахарным песком, выпил кружку какао и переместился на новый диван с валиками по бокам, появившийся у них после приезда родителей. Ванька любил посиживать на нём, хлопая валиками.
От нечего делать стал слушать радио. Передавали нанайскую народную сказку, про капризную ленивую девочку, которая считала себя самой красивой на свете и поэтому не хотела помогать маме по хозяйству. В результате от злости она стала махать на всех близких руками и превратилась в гусыню:
«Ручки у меня самые белые, шейка у меня самая тонкая, красивая я, Айога-га-га, га-га-га…» – Ванька невольно заслушался, интересно.
– Послушай, может, ума-разума наберёшься. Вернусь после работы, и за уроки, – напомнила мать и ушла. Оставшиеся дома облегчённо вздохнули.
Вторая сказка, про мальчика – луковку, который боролся с сеньором-помидором и другими богатыми овощами и фруктами за место под солнцем, была ещё интереснее. Чипполино был весёлый, неунывающий, и задорно пел про свою семью: «У отца детишек много, дружная семья; Чипполино, Чипполоччи, Чипполетто, и, конечно, я!..» – детская передача была в разгаре, когда Ванька вдруг вскочил и стал торопливо собираться.
– Ты куда это, пострел? Морозище какой на дворе, – строго сказала бабушка, но Ванька продолжал лихорадочно одеваться, выглядывая в окно: соскоблив ногтём морозные узоры на стекле, разглядел друзей в саду.
– Ребята вон все гуляют, а я что, рыжий? – заспорил Ванька на взводе.
– Пускай себе идёт, пока матери нет, – закашлялся у печки дед и Ванька, с благодарностью глянув на него, умчался в зимнюю стужу…
В квартире было слышно, как гудели