Адмирал Советского Союза. Николай Герасимович КузнецовЧитать онлайн книгу.
сразу узнали его и горячо приветствовали: «Вива руса! Вива!».
Смушкевича в Испании знали как героя Гвадалахары. В этот район был брошен для захвата Мадрида итальянский экспедиционный корпус. На пути итальянцев стояли лишь слабые, разрозненные республиканские части. Противник считал, что дорога к столице открыта. Но вместо победного марша его постигло жестокое поражение. Это многим показалось настоящим чудом. Подробности «чуда» были таковы. Фашисты шли на Мадрид плотной, сплошной колонной. Погода стояла очень плохая. Авиация мятежников в воздух не поднималась. Фашисты были убеждены в том, что республиканские летчики тоже не смогут летать. Но наши товарищи вылетали в любую погоду. Обнаружив итальянские колонны на марше, они бомбили их, расстреливали из пулеметов. Над шоссе, закупоренным разбитыми, горящими машинами, организовали своего рода авиационный конвейер – одна группа самолетов заканчивала штурмовку, на смену ей сразу же приходила другая.
Так продолжалось три дня. Итальянский корпус понес огромные потери. Потом подоспевшие республиканские наземные части завершили разгром противника, а оставшихся в живых обратили в бегство.
– Откуда республиканцы взяли столько самолетов? – недоумевали фашистские заправилы и вместе с ними иностранные наблюдатели.
На самом деле у республиканцев было совсем мало авиации, но она действовала с утра до ночи, не оставляя в покое итальянцев ни на минуту. Самолеты возвращались на аэродром для того, чтобы заправиться горючим, взять боеприпасы, и снова шли на штурмовку.
Душой всей этой блестяще организованной боевой операции был главный авиационный советник Яков Смушкевич.
На «Санто Томе» прибыла из Советского Союза новая группа моряков-добровольцев. На верхней палубе разыскал своего старого товарища – В. А. Алафузова. Ему было поручено доставить этот важный груз. Кстати, в пути он пережил немало беспокойных минут. Встреча с соотечественником вдали от Родины всегда приятна. Во время войны мы это почувствовали особенно сильно и остро. А тут еще был друг, с которым прожили бок о бок не один год – во время учебы и службы на Черном море.
В общем, день был наполнен горячей работой, всеми владело приподнятое, праздничное настроение. Первое мая! Невольно представлялось, как торжественно и радостно проходит этот день на Родине, и от этого настроение еще больше поднималось.
Вечером мы собрались в нашем, советском клубе, пели песни, без конца заводили пластинку «Лейся, песня, на просторе… Штурмовать далеко море посылает нас страна…». Казалось, что эти слова относились к нам, советским добровольцам. Только одни штурмовали море, другие – небо над Мадридом, а третьи – фашистские колонны на испанской земле.
То, что мы называли клубом, была просто квартира вблизи капитании, где можно было послушать патефон, перекусить, а главное – посидеть с товарищами, если позволяла обстановка. Там мы чувствовали себя словно на Родине: в Севастополе или Кронштадте.
Но