Одолень-трава, отведи беду. Елена МатеушЧитать онлайн книгу.
признаваясь в слабости.
– Добрый день, госпожа Вета. Проходите в дом, я сейчас приду.
Вета кивнула и, стараясь не спешить под тёплым весёлым взглядом мужчины, направилась в избу. В сенях, когда она развязала платок и ленты на салопе, хозяин нагнал её. Пётр, помогая снять салоп, прикоснулся к её плечам, задержал на миг руки и Вете показалось, что волоски на её затылке встали дыбом, реагируя на это прикосновение.
Это было ещё одной причиной, из-за которой Вета не любила весну. С тех пор как она овдовела, мужчин у неё не было. Жениться на ней немногочисленные вдовцы не хотели, опасаясь поверья, что в доме ведуний мужики долго не живут. А красть любовь тайком Вета не хотела. Да и бабка её предупреждала, что крутить шашни в деревне опасно для ведуньи. Бабы начнут коситься, пойдут разговоры и сплетни, а ведуний и так не слишком любят. Хорошо, если только дёгтем обмажут, а то в иных местах и до костра доходило.
Обычно Вета за заботами и хлопотами научилась забывать о потребностях тела, но весной… Земля пробуждалась после долгого сна, готовясь принять в своё лоно тёплые дожди и дать жизнь уроненным в неё семенам. В ведунье тоже пробуждалось женское начало и взять под контроль эту природную стихию стоило больших трудов.
Принося мазь, Вета обычно сама и втирала её в шрамы бывшего телохранителя, проверяя заодно, как идёт заживление старых ран. Сегодня она засомневалась в своей выдержке и чуть не решила отказаться от процедур под каким-нибудь благовидным предлогом. Но потом рассердилась на себя – что она, девчонка какая-то? Неужели не справиться?
Пётр, не подозревая о её сомнениях, поставил на стол таз с водой, положил рядом полотенце, вновь скинул рубашку и сел на лавку спиной к ней, ожидая привычную процедуру. Вета достала принесённый кувшинчик, расположила рядом с тазом, надеясь привычными действиями успокоить кровь. Она не спеша смочила полотно и отжала, протёрла спину Петра и протянула ему, чтобы он вытер пот на груди. Набрала мазь и принялась втирать её в горячую мужскую кожу.
Прикасаться к Петру ей и раньше было приятно, но обычно при этом она сосредотачивалась на том, чтобы почувствовать, как срастаются повреждённые когда-то мышцы, выявить, если есть, воспаление, размять затвердевшие узлы. Сегодня же Вете казалось, что через пальцы течёт огонь, согревающий мужчину и плавящий её волю.
С трудом она размяла и смазала все шрамы на спине и хрипловатым голосом произнесла:
– Всё. Дальше сам.
Мужчина повернулся на лавке лицом к ней, перехватил её тонкие запястья и, пристально глядя в глаза, осторожно потянул женщину к себе на колени. Вета знала, что он остановится, стоит ей этого захотеть, но она не хотела.
Было немного странно вновь учить дочь делать жаворонков – вырезать и складывать тесто, делать из сухой ягоды глазки, вкладывать внутрь зёрнышки. Первый раз они так вместе лепили ещё лет десять назад, и Вета до сих пор помнила её маленькие неловкие ручки и забавно перепачканную мукой гордую мордочку.