Грустная песня про Ванчукова. Михаил ЗуевЧитать онлайн книгу.
в августе – как парное молоко, и звёзды близко на иссиня-чёрном небе. Но вот наступает конец ноября, и вроде – пора, а всё никак.
Осенняя одёжка всё гнездится и гнездится на вешалке у двери. И шапка там же, на полке, куда-то забилась – с высоты твоего девятилетия до неё без стула и не добраться. И ботинки зимние, похоже, останутся неношеными в нетронутой коробке – нога-то растёт быстро (ох, как быстро, шепчет про себя мама) – и каждый день обещают минус, а он, словно заговорённый, оборачивается плюсом; пусть маленьким, но плюсом.
В школу: вторая смена. Час дня. Ясный, холодный день. Но опять плюс. С моря дует, сегодня жёстко. Шарф тёплый, не страшно. Семьсот метров от двери до двери, поначалу степенно, а ближе к концу дистанции почти бегом. Промозгло. Но яркое всё такое вокруг – никакой зимы. Не вяжется картинка с начинающими потихоньку подмерзать щеками.
А всего через шесть часов, в семь, открываешь высоченную дверь на улицу – она хлопает, тебя в темноту и в неверный свет качающихся фонарей выпуская, а тебе в мордашку – н-на!.. н-на!.. и ещё: н-на! – пригоршнями ледяной терпкой крупы! Началось! Неужели?!
И ты – тебе теперь всю дорогу под горку – идёшь, волочишь свой портфель неподъёмный, пьянеешь от сухого острого снега, втыкающегося в лицо, и думаешь: «Как же хорошо! Как долго я этого ждал!» Вот и трамвайный круг, и тебе направо, и всего-то полкилометра до дома, а прямо тут, перед тобой, гидрант несколько часов как прорвало – и до следующего перекрёстка тротуар – вовсе не тротуар, а под горку каток. И ведь раскатали уже! И ты – с разбега – скок на дорожку, и как же здорово, обувка демисезонная, и подошвы-то у неё скользкие! Только ледяная дорожка быстро кончается, и ты портфель бросаешь и опять бежишь вверх, к началу – да ты и не один такой, много вас, а дорожка одна! С хохотом и толканием, с кучей мала и присвистом – так до одури, до жара под холодной потной рубашкой, уже не скользишь – летишь над улицей!
А годом позже: первый снег ночью. И первый лёд на горке в соседском дворе. И вместо школы – с горки, с горки, на ногах, на портфеле, на заднице! И половина твоего класса тут, вместо школы и уроков. А в школе – так карантин же, ура-ура-ура! И уже ноги не держат, и штаны мокрые, и снег за шиворотом. И домой идти как-то надо, а портфель – ты на нём вместо санок – было портфелю всего три дня; и ведь дорогой был, ну и как объяснить, а?..
Ты не знаешь меры в зиме, потому что её мало и выключат её в любой момент, тебя-дурака не спросив, не предупредив. Зима в твоём городе – как кусочек хлебушка голодному ребёнку дать. Проглотит в один миг, спасибо скажет – да не наестся.
Бывает так: допустим, тебе пять. Или шесть. Или семь. Или ещё сколько-то – какая разница.
Отец уехал в командировку. За полторы тыщи километров. Вечером, в ночь, сел за руль и уехал. Он не один, он с водителем – они на подмене едут, чтобы не спать и быстрее доехать. Он уехал, а ты остался. У тебя такая же обыкновенная жизнь, как всегда.
Настаёт следующий вечер.
Никто не заваривает чай, неуклюже засыпая в чайник заварку и обязательно просыпая мимо. Никто не наливает потом в стакан с подстаканником, где что-то написано непонятными закорючками. Я не могу