Выбор Евы. Гастрольные истории. Любовь – тональность ля минор. Ольга ЕсаулковаЧитать онлайн книгу.
ему на ухо, отчего Майкл тоже заулыбался и закивал.
Плохо дело. Загривок у Евы тут же взмок, а во рту пересохло. Она пошарила одной рукой в своей маленькой, но при этом словно бы бездонной, как волшебный колодец, сумочке. Не найдя искомого, огляделась по сторонам и выудила длинный карандаш, болтающийся, словно висельник, в петле из лохматой бечевки рядом с доской объявлений, и закрепила им небрежно собранный пучок своих непослушных тяжелых волос. А затем нацепила на голову шляпу (и пальцы коснулись приятной прохлады скрипичного ключа и звезд), чуть надвинув ее на глаза – чтобы не видеть, как на нее будут смотреть и оценивать. Как Иван Ильич непременно станет морщиться и закатывать глаза – бледные и угрюмые. Очень хотелось плюнуть на всё и всех и уйти. Но сбежать – еще позорнее и бесчестнее, чем опозориться играя.
Рыжуля вышел из двери, близоруко сощурился и огляделся, хотя в коридоре никого, кроме Евы, не осталось. Его взгляд скользнул мимо нее, а затем вернулся, и Рыжуля наконец выдавил из себя, скривив губы в надменной улыбке:
– Белобородова, гоу ту казнь.
Зачем он сказал про казнь? Что он вообще мог знать про казнь? Ева вскинула голову, легко хлопнула ладонью по шляпе, отчего та просела еще ниже на лоб, направилась к двери и по пути, словно бы случайно, довольно больно ударила Рыжулю кофром по ноге.
– Тупая дура, – прошипел Рыжуля.
Уже в дверях Ева обернулась, прикоснулась губами к оттопыренному среднему пальцу и отправила Рыжуле воздушный поцелуй.
– Охренеть, какие люди! – воскликнула черноволосая, пышногрудая и точено-фигурная Настя, играющая в трио на виолончели, а Юлий, грузный и розовощекий пианист, сидящий рядом, ткнул ее в бок локтем.
– Ты чего? – обиженно шикнула Настя на Юлия, на что тот только вытаращил глаза, а затем посмотрел на Еву и улыбнулся:
– Ева, здравствуй. Майкл нас не предупредил, что ты тоже будешь к нам пробоваться. Впрочем, ничего удивительного, – и он выразительно посмотрел на Майкла.
– Да я и сам не знал! – развел руками Майкл.
– Ой всё, начались в деревне пляски, – хохотнула Настя.
А Ева не могла пошевелиться. В сторону Ивана Ильича она вообще не решалась посмотреть. И произнести ничего не могла, потому что не понимала, что именно. Ответить Насте про пляски… Или про то, что и она рада? Ева промолчала – и так же молча достала скрипку.
Пора начинать. Хотя бы попробовать. Авось все-таки выдюжит?
Вот только не выдюжила. Все получилось плохо. А вернее, ужасно.
«Интродукция и Рондо каприччиозо» не задалось с самого начала. Уже во вступлении она допустила две досадных интонационных ошибки. Ладони вспотели, и в момент, когда она чуть повернулась влево, ей показалось, что скрипка сейчас выскользнет, упадет и разобьется, а вместе с ней разобьются и ее надежды, и она сама и больше уже никогда не воскреснет. И тут на Еву накатила липкая муть, и сердце быстро заухало в горле, а ведь казалось, что эти панические атаки давно канули в небытие. Главное – не грохнуться в обморок, потому что тогда она