Кто рано встаёт, тот рано умрёт. Вадим РоссикЧитать онлайн книгу.
подал заявление на признание меня ограниченно трудоспособным.
Фрау Адамс облегченно переводит дух.
– Это совсем другое дело, герр Росс! Как только получите решение – копию сразу пришлите мне.
– О’кей! Я могу идти?
– Да, конечно. Чау!
– Чау!
Прозрачный лифт возвращает меня туда, где и подобрал – в вестибюль АРГ. Выхожу на улицу, сажусь на деревянную скамейку у входа. Подставляю лицо прохладному ветерку. В воздухе вкусно пахнет сдобой. Значит, где-то недалеко отсюда есть кондитерская. Вокруг цветут тюльпаны и магнолии. По камням мостовой весело прыгают чёрные дрозды. Мимо меня бесконечной вереницей несутся блестящие авто. Весна. Хорошо!
На другом конце скамейки дед в полосатых шортах громко болтает по телефону на странном шипящем языке. Невольно начинаю гадать: турок, югослав, поляк? Кого только здесь нет! Кто не знает: сейчас в Нашем Городке живут люди из ста тридцати восьми стран мира. Понаехали.
Всё! Я догадался. Дед болтает по-португальски. Успокаиваюсь и звоню Феде, чтобы забрал меня. Он обещает подъехать через минуту. Кстати, о шортах в марте. Я уже давно не удивляюсь тому, что местные жители щеголяют в летних футболках и шортах, едва температура поднимается чуть выше нуля. Зимой неоднократно видел мамаш с детскими колясками, в которых спали их чада в летних сандаликах на голых ножках. Конечно, зима в Байроне не похожа на уральскую морозяку. Здесь сопли не замерзают на лету, но тем не менее. Я бы не стал разгуливать по городу в одной рубашке с короткими рукавами при трёх градусах тепла. А здесь некоторые разгуливают.
– Ну, что? Закончил с «геморроем»? – спрашивает Федя, когда я устраиваюсь рядом с ним.
Киваю.
– Сегодня фрау Адамс была лаконична.
– Пособие-то она продолжит платить или отправит тебя на каучуковые плантации?
Снова киваю.
– Мой скромный золотой парашют остается при мне.
– Это самое главное.
Федя доставляет меня обратно к Замку. Он спешит – ему скоро на работу. Я жму Феде руку, даю честное слово, приехать в воскресение на день рождения Ванесски, передаю привет Дженнифер и – «Чюсс! – Чюсс!» – отчаливаю.
В Замке бушует сутолока и бестолочь. Каменная громадина наполнена внутренней борьбой и противоречиями. Какие-то люди носят завернутые в серую упаковочную бумагу картины, шумят, ссорятся. Возле офиса стоит Бахман с дымящейся трубкой в руках и озабоченно жуёт нижнюю губу. Всё понятно – началось нашествие художников.
Чтобы не мешать творческому беспорядку, я пробираюсь в свою комнату, ложусь на кровать и умираю от переутомления. К жизни меня возвращает звонок Марины. Смотрю на часы. Ого! Незаметно подкралось время ленча. Беру свой мобильник. Марина сходу даёт мне указания: во-первых, съездить к фрау Половинкин и сдать кровь на анализ. Между прочим, я это и так делаю регулярно. Раз в месяц фрау Половинкин с удовольствием выкачивает из меня красную жидкость. Правда, анализы показывают, что пока результаты так себе.
– Попроси