Куафёр из Военного форштата. Одесса-1828. Олег КудринЧитать онлайн книгу.
Горлис радовался за мать и сына, чувствуя некоторую приобщенность к их успехам. В Лицее он тоже успел поработать с Виконтом Викочкой и также имел лучшие воспоминания о нем.
Но на сей раз визит в обитель знаний имел не только учебные цели. Дело в том, что Абросимов был одним из меценатов двух воспитательных заведений. Потому Горлис счел возможным пригласить людей безупречной репутации, притом российских подданных – Орлая и Ранцову, на роль свидетелей при заверении домашнего завещания Абросимова.
Любовь Виссарионовна, правда, выразила сомнение, а будет ли признано женское свидетельствование за полноценное. Но Горлис, как тайный прогрессист, отметил, что в законах Российской империи пол свидетеля не указан. И если уж женщины могли править Россией едва ли не весь осьмнадцатый век, то уж как-то и завещанием купца Абросимова распорядиться смогут. Посему сейчас Орлай и Ранцова были предупреждены о сроке оглашения документа, коий они свидетельствовали, – 14 мая.
Отдохнуть получилось лишь в воскресенье – 8 апреля Натан отпраздновал с Финою свой день рождения – в ресторации Цезаря Отона. А где ж еще? Не в простенькую же греческую кофейню идти в такой праздник!
В суете и работах прошла еще неделя, та, что началась 9 апреля. Всё шло своим ходом. Натан много работал, разрываясь между обязанностями душеприказчика, воронцовской библиотекой и домашними делами.
Как-то вечером, когда уж стемнело, заехал Дрымов, рассказал о полученных итогах исследования тела покойного купца. Медики пришли к выводу: отравления не было. Что касается причин смерти – то она наступила от удушья. Однако было ли это результатом внешнего воздействия или же стало следствием внутренних причин, болезней – современная наука сказать не может. Что ж, и на том спасибо.
Натан в свою очередь подарил… точнее сказать, передал Афанасию подарок графа Воронцова. Тот, увидев «Собрание стихотворений для чтения в солдатских школах», да еще с дарственной надписью Михал Семеныча, весьма растрогался. Порадовался и тому, что открывается всё ломоносовским «Преложением псалма 145». И тут же начал цитировать:
Благословен Господь мой Бог,
Мою десницу укрепивый
И персты в брани научивый
Согреть врагов взнесенный рог…
Слушая его, Горлис вновь подумал о том, что соскучился по Степану, с которым рассорился так неожиданно и сильно. Дрымов, конечно, неплохой человек, насколько сие возможно для человека, работающего в российской полиции. А уж после появления в России жандармерии так и вообще можно сказать «чрезвычайно славный малый». Но он никак не может заменить Кочубея в общении. Натан так привык зеркалить свои мысли, предположения и сомнения в приятеле, что отвыкать от этого было трудно. Но обида Горлиса оставалась столь крепкою, что он не мог представить первый шаг к замирению. Всё же Степан не прав, причем явно. Думая об этом, Натан опять начинал сильно злиться.
Но удивительное дело, чем