О прожитом с иронией. Часть вторая. Александр МахнёвЧитать онлайн книгу.
меня знаешь.
Полстакана водки коренным образом подправили пошатнувшееся было здоровье, а главное, психику. Махнув не закусывая, Иван крякнул, как Ломакин в день их знакомства за столом, и посмотрел на Алиску.
– Алиса, что нового?
Та зарделась, видимо, не ожидая такого внимания.
– Что нового? Твоя приходила, вон чемодан принесла. Сказала, чтобы на её очи не появлялся. А ещё…
Но Иван не слышал, он уже был в своей комнате. Заперся. Лёг на кровать, прикрыл глаза. Камерные видения надо было отбросить, а потому он постарался сосредоточиться на чём-то хорошем.
Мама…
Да. Мама… Заснул мгновенно, но это был не сон, скорее это было пьяное забытьё, и места матери в нём не было, перед глазами вновь камера, Кремень, испускающий дух. Очнулся спустя час в холодном поту, с дрожащими руками. Поднялся, взял графин с водой вылил полграфина на голову. Вроде отпустило.
Мама…
Встал, подошёл к старому шифоньеру, достал мамкину шкатулку. Не пересматривал её вечность. Ага, вот фотографии, бездумно покрутил, повертел стопки писем.
Стоп! А это чьи письма, он их и не открывал. Быстро разорвал нитки, которыми была скручена пачка писем с незнакомым почерком. Прочёл одно письмо, тут же схватил другое, прочёл, третье…
Бог мой, оказывается, у мамы есть сестра, и живёт эта сестра во Франции, и она, судя по письмам, неоднократно звала мать к себе. А он и не знал о существовании родного человека за границей.
Интересно.
Пьяная пелена слетела, он протрезвел, и Кремень уже не вязался в памяти.
Франция! Да, он не прочь побывать в этой стране – Елисейские Поля, Эйфелева башня, французское вино. А кондитерка, какие во Франции изыски – круассаны, капкейк с кремом ганаш, киш лорен со шпинатом, яблочный сорбет, эклеры с заварным кремом, шоколадные трюфеля и так далее…
Мечтая о Париже, Иван пересматривал письма. Ага! Вот и телефон тётушки. Отложил письмо с телефоном и адресом в сторонку, авось пригодится. Аккуратно сложил письма, фотографии, разную мелочёвку в шкатулку, закрыл её и поставил на место.
Вновь прилёг на кровать, прикрыл глаза.
И тут же хорошие, добрые мысли ушли вместе с мамиными письмами в шифоньер, а в голову вновь полезла гадость – камера, Кремень, три трупа. Опять бросило в дрожь: Белов, Белый. Сергеев… Дом с голубятней на крыше, снаружи две доски…
Коломиец повернулся на бок, крепко зажмурил глаза, может, удастся заснуть. И вдруг его словно подбросило.
Дом с голубятней! Это же мамин дом. Дом, где он сейчас находится.
Да нет, быть такого не может.
И всё же…
Коломиец поднялся, сел на кровати, размышляя, что же предпринять. Где-то совсем рядышком, возможно, лежат большие деньги, пусть и бандитские, но всё же деньги. Иван знал свой характер, слабоват он был на принятие правильных решений, да, это так, но абсолютная безнадёга нынешней жизни заставила действовать. Он подошёл к зеркалу – вроде прилично выглядит. Оделся. На цыпочках вышел в коридор, достал фонарик, на дворе ночь, и вышел из квартиры. Как забраться в голубятню, Коломиец знал с малых лет, впрочем, всё его дворовое