Автограф. Культура ХХ века в диалогах и наблюдениях. Наталья СеливановаЧитать онлайн книгу.
всерьез, то окажется, что в ее основе – вера в то, что «Россия, которую мы потеряли», была наиблагополучнейшей страной.
– И кровавая буря 17-го года возникла не из самых ее недр, а налетела вдруг откуда-то извне, как иноземная чумная зараза? Исходя из этой концепции, следует пересмотреть и всю классическую русскую литературу?
– Да. И «положительным героем» объявить, скажем, Молчалина, а Чацкого разоблачить как безмозглого истерика и болтуна. Воплощением самых ценных национальных черт представить Обломова, а Базарова расклевать так, чтобы от него и мокрого места не осталось. Герцена изничтожить как большевика, а Щедрина – как русофоба.
– Не совсем понятно, каким образом этот «поворот всем вдруг» мог затронуть Цветаеву или Булгакова? Казалось бы, в этой новой ситуации они должны быть не ниспровергнуты, а, наоборот, подняты на пьедестал, противопоставлены прославляемым прежде Серафимовичу, Гладкову или Панферову.
– И тут у ниспровергателей, опрокидывающих нашу старую купель, есть своя логика. «Булгаков был блестящий антисоветский писатель, он талантливо разоблачал советскую власть. А теперь, когда советская власть рухнула, вместе с ней рухнул и Булгаков», – объявляет один. «Слава Цветаевой неправомерно велика; это во многом дутая, искусственно инспирируемая, сбивающая с толку затянувшаяся мода…», – утверждает другой. И объясняет эту моду тем, что в такие эпохи, как наша, «возникает спрос на мучеников предыдущего режима». И вот вывод: «Должен быть разрушен лживый, удобный интеллигентский миф о «великолепной четверке» великих русских поэтов советского времени: Цветаева, Ахматова, Мандельштам и Пастернак».
– Каков все-таки главный побудительный мотив всех этих разоблачений? Чем объясняется попытка сокрушить авторитет Ахматовой, предпринятая недавно литературоведом А. Жолковским в журнале «Звезда»?
– В основе, конечно, – комплекс Герострата. Это не столько проблема Ахматовой, сколько проблема самого Жолковского. Но не стоит оспаривать и тот очевидный факт, что и Булгаков, и Цветаева, и Ахматова, и Пастернак в силу некоторых – легко объяснимых – причин стали объектами самого что ни на есть доподлинного культа. Всякий культ раздражает. Но бороться с мифами можно только одним способом: поиском истины. В любом случае стремление к «демифологизации» грозит обернуться созданием другого, нового мифа, еще более злокачественного, чем прежний.
– Как я понимаю, вы не против радикального пересмотра старой, советской шкалы ценностей. Вы лишь против перехлестов?
– Дело не только в перехлестах. Ведь ложь официального советского литературоведения состояла не только в перевернутой шкале ценностей, когда книги Серафимовича, Гладкова или Панферова объявлялись высшими достижениями русской литературы XX века, а Платонов, Зощенко, Ахматова, Пастернак упоминались в лучшем случае как фигуры третьестепенные, в худшем же – клеймились и разоблачались как враги. Кстати, эта