В ореоле тьмы. Дана ДелонЧитать онлайн книгу.
толстенький, краснолицый и жадный. – Сколько можно? Ты должна была сдать мне ее три дня назад.
– В творчестве не бывает точных сроков, – бормочу я и вытираю руки грязной тряпкой. – Как тебе?
Вопрос не по адресу. Мелкие глаза Джоша пробегают по картине равнодушно и без всякого интереса. Бессердечный ублюдок.
– Надеюсь, за нее будут торги такие же сногсшибательные, как и за прошлую твою работу.
Это все, что интересует его. Деньги.
– За эту отдадут больше… Это Айвазовский.
– Да, только при условии, что у тебя получился Айвазовский.
Из прохода доносится хриплый старческий голос. И в комнату медленным шагом ступает Огюст. Каблуки мужских туфель мелодично постукивают по скрипучему старому паркету, а по мне пробегает нервная дрожь. В отличие от Джоша, Огюст – истинный ценитель. Седые волосы зачесаны назад, он неторопливо достает из кармана пиджака футляр для очков и открывает его.
– Каков был эскиз? – С его губ слетает вопрос.
– Посмотришь на рентгене…
Он ухмыляется, вокруг его глаз собираются глубокие морщинки.
– Беренис, я надеюсь, что увижу там четкую линию горизонта.
– И не только.
Огюст сдержанно кивает, надевает на нос очки в стильной круглой оправе и минуту разглядывает мою работу. Не произнося ни слова, не шевелясь. Замерев на месте. Лишь глаза бегают по полотну. Я впиваюсь взглядом в его лицо, стараюсь не пропустить ни единой эмоции. Я работала над этой картиной последние три месяца. По всей студии раскиданы наброски. На столах книги по истории искусства, в частности огромные тома, посвященные Айвазовскому. Я просмотрела все его работы. Я изучила его наброски, ранние пробы… каждую деталь его картин. Выучила наизусть почерк художника, который мне предстояло повторить.
Было ощущение, что я гонюсь за призраком. Пытаюсь уловить его настроение. Эмоции, жизнь. Как именно он держал грифель, под каким уклоном создавал набросок. Какой линией выводил горизонт – первое, что он писал на полотне. Он никогда не рисовал с натуры, никогда не смотрел на стихию в действии, воссоздавая ее на бумаге, – ведь она изменчива. Айвазовский писал воображаемое море, взятое из своей фантазии. Вкладывал в него бурю собственных эмоций. Мне надо было прочувствовать то же, что и он. Ощутить отголоски его эмоций в собственном сердце. Я не просто подделываю картины или рисую их по образцу художника. Я проникаю в разум и чувства человека, которого уже нет на земле.
– Отличная работа, Беренис. Ты, как всегда, бесподобна, – выносит свой вердикт Огюст.
– Я всего лишь твоя ученица, – подаю я голос.
Чувствую себя подавленной, истощенной, опустошенной. Так всегда. После завершения работы я словно тень. Тень художника, в которого перевоплотилась. Бездушная и бесформенная. Тень прошлого без будущего и настоящего.
– Тебе стоит отдохнуть… У меня будет к тебе новое задание.
Я отрешенно киваю. Единственное, о чем я мечтаю, – так это избавиться