История Кометы. Как собака спасла мне жизнь. Стивен ВулфЧитать онлайн книгу.

      Я не сомневался, что прежде единственная вода, которую знала Комета, была та, что наливали в ее миску для питья. Движущаяся зеркальная поверхность озера оказалась для нее еще более загадочным явлением, чем телевизор. Собака часами стояла в нескольких футах от кромки воды, уставившись на свое отражение. Ее озадачивали и постоянные шутовские представления ретриверов. В Седоне, где она, как все собаки, ходила на поводке, у нее не было случая повозиться с другими псами, а в приюте была настолько травмирована, что не общалась с себе подобными и не дурачилась в стае.

      На озере я позволил борзой гулять без поводка. Я бы никогда на это не решился, если бы наш участок не представлял собой остров, ограниченный озером, каналом и крутыми обрывами. Собаке далеко не уйти. Борзая заслужила право побегать на свободе. И еще я хотел, чтобы она научилась играть с ретриверами. А я бы наблюдал, как ястреб, чтобы с ней ничего не случилось.

      Первой робкой попытке Кометы поучаствовать в собачьих забавах помешало буйство их игрищ. Она уже стала подбираться к ретриверам, решилась погрузить лапы на несколько дюймов в воду. Ближе, ближе… И вдруг, утопив ее в холодном озере и насквозь промочив, рядом пронеслась собачья лавина. Потрясенная, как хитрый койот Вили из мультика, борзая еле выбралась на безопасное место и рухнула около меня на песок. Я словно видел, как кружатся искры у нее в голове.

      Следующие несколько дней Комета провела, сидя на влажном песке рядом с моим креслом, и неусыпно следила за собачьими забавами. Уши на макушке, глаза настороже, она, меняя наклон головы, наблюдала, как ретриверы ищут теннисные мячики, гоняются за утками и распугивают на мелководье рыбу. И казалось, осталась довольна, что буйные развлечения не перерастали в озлобленные потасовки с грызней и борьбой за выживание, а являлись лишь игрой и забавой. Сначала неуверенно, а потом все решительнее Комета стремилась включиться в игры. Вскоре ей это удалось, и состав нашего циркового шоу увеличился до трех псовых. Борзая притворялась, будто нападает спереди, а Коди изображал, что отбивает ее атаку корпусом. В свалку ввязывалась Сандоз – шерстяной ком, который и не думал кусаться. Отрываясь от дуэта ретриверов, Комета уходила на фланг и скакала по воде, словно перепрыгивающий через заборы олень. Баталия повторялась снова и снова, и при этом менялись союзы участников.

      В изобретении игр у собак, как у детей, воображение бесконечно. Ретриверы знали, что простая погоня за утками – бесполезное, подобно беготне по воде, занятие – требует много усилий и не приносит толку, если не считать, что голова все-таки остается над поверхностью. Но если поджидать утку в засаде, а когда она приблизится, броситься вслед и плюхаться в озеро с конца причала, игра становится намного оживленнее. Вот Коди сломя голову несется по пирсу, взмывает в воздух и шлепается в середину группы перепуганных пернатых. За ним быстро семенит Сандоз и шмякается животом о воду. Когда Комета в первый раз приняла участие в этой забаве, она стремительно