Сережик. Сергей ДаниелянЧитать онлайн книгу.
усах повис кусочек капусты. Потом отвисла челюсть. Мама, как сова, выпучила глаза, вспорхнула с места и вылетела в коридор. Следом за ней как по команде из комнаты торпедировалась бабуля Лиза.
Из коридора коммунальной квартиры донесся мамин ор:
– Я твою маленькую шлюху под суд отдам! Ему всего шесть лет!
Соседка Софик оправдывалась, мы с Рузан плакали, потом мать сорвала веревку от стирки и начала меня хлестать. Тут мне помогла бабуля Лиза: накрыла своими крыльями и унесла в спальню.
Я дрожал, как желе на блюдечке, и понимал, что я – хулиган и выродок, что то, что я видел, нельзя было видеть в моем возрасте. И что если я еще раз увижу то, что увидел, то ослепну, а мама выпьет пачку седуксена, заснет и никогда больше не проснется, чтобы меня не видеть.
До свадьбы заживет
Из любимых занятий у меня были разные эксперименты. Я часто варил гвозди на газовой плите и однажды случайно опрокинул на себя кастрюлю кипящей воды.
Я начал орать, как положено орать ошпаренному, выбежал в коридор и прыгнул на бабулю Лизу.
– Говорила я тебе, не играй с огнем! Божье наказание!
А я орал и не понимал, почему боль не проходит. Ведь когда я ударюсь или упаду, тоже болит, но какое-то время, а тут болит и болит, и не проходит. Уже давно с меня сняли красные колготки, какие носили все советские дети, я лежал и смотрел на свою красную ногу и не понимал, когда закончится этот ад. Пришла соседка по подъезду, Марго, принесла тертую картошку, и мне сделали компресс из этой массы. Но холодная картошка помогала только на пару секунд. Потом – опять пожар.
Мама с папой в Африке, сестра в школе, и только бабуля Лиза и соседка Марго стояли над моей головой, как часовые. Бабуля Лиза сказала, что до свадьбы все заживет. А я начал орать, что хочу свадьбу прямо сейчас, немедленно. Бабуля Лиза и Марго смеялись, а я плакал… Ну где же эта чертова свадьба? Почему она не приходит?
Марго была доброй женщиной, и у нее был муж, его звали Онаник. Когда я немножко подрос, то понял, что на русском его имя звучит как-то странно. А тогда для меня это был просто дедушка Онаник: в «полосатовой» пижаме, как у заключенных из военных фильмов, худой и очень больной. Тетя Марго все время жаловалась бабуле Лизе, мол, он кашляет всю ночь напролет, и блюет кровью, и, наверное, скоро умрет. Я все думал: как это он умрет? И вот свершилось чудо. Онаник умер! Меня не пускали к ним в квартиру, но я видел, как несли гроб с пятого этажа вниз, оставляя царапины на грязных стенах подъезда. Спуститься с ним не удалось: меня силком затащили домой, и я смотрел с балкона, как его вместе с гробом три раза повернули и понесли по улице. Играл оркестр, все наше здание глазело на это чудо с балконов и из окон. Веселая вещь – похороны! И такая торжественная!
После похорон, когда бабуля Лиза поднялась домой, я ее спросил:
– Бабуля, а если я тоже умру, меня тоже будут так носить в кровати с оркестром по улице?
Бабуля перекрестилась и заплакала.
– Дурак! Ты ведь у нас за двоих живешь.
Бабуля