Иронии. Максим ФоменкоЧитать онлайн книгу.
как пули, ранят наугад,
И невозможно повернуть назад…
А рукописи… так легко горят!
И волком воет, раскаляясь, печь!
Тьму пожирая, в вечность перетечь…
Что должен я без сожаленья сжечь?
А что еще возможно уберечь…
И перед тем как сжечь или отдать,
Взвесь на руке раскрытую тетрадь…
За… Until…
Запахнуться с размаху…
Пледом – в кокон…
Переждать… И насупиться птахой
За… Прозрачностью Ваших окон…
Скрыться За
Тленом рвущихся паутин…
Лишь оставив живыми глаза…
За… Чертой подступающих льдин…
Ах… Я забыл, что нельзя…
Нож – ладонью!
Но… По стали продольно скользя —
Ведь не больно…
Но рефлексы спинные – друзья, —
Отзовется рука – дрожью,
И остаться вот так замерзать,
Значит – можно?..
И останется пятерня
За…
Замерзает частица меня
За… Зрачком помутневшего зла
Гаснет отзвук, закат…
Отголосок
За спиною, за вечностью… За
Обозначит…
И вызнобит осень,
За-морозит рубины рябин,
Повторяя мотив раз за разом,
Разодрав, разорвав, разлюбив,
Завершив все внезапным отказом,
Превратившись в бальзам…
Что еще мне сказать…
К завершенью? За-был…
Было До… Преждевременно… За…
Завороженно… Стинг… Until…
Калмыцкое
Я Вас люблю, мне нравится болеть
Соленою калмыцкою любовью,
Где солнцем выжженная степь
Не обещает многословья…
Где надо ждать, где долог переход,
Напившись, снова экономить воду,
Где ветер рвет зардевшийся восход
И навевает долгую дорогу…
Где воздух сух, не знающий щедрот,
Господь не одарил сей край дождями,
Но застелил бескрайностью дорог
Земное расстоянье между нами.
…Пропасть, рассеяться пылинкой бытия,
Батыевой ордой в холодной дали,
В своей душе торжественно храня
Предощущение печали…
Неся в себе начало всех начал,
Причастье к тайнам мирозданья,
Любовь и вечную печаль,
Не ожидая оправданья.
Соблазн
Сердец невидимая связь
И спелых губ тугая завязь.
Случится все, чего боялись,
Покуда жизнь не прервалась.
Как приглашение на казнь,
Змеится вычурным гротеском,
Где неизменны время, место,
В провале полуночных глаз,
В изломе губ дрожит соблазн,
Оправленный о чувство страха.
Как приглашение на плаху.
Как приглашение на казнь.
И невозможно устоять,
И невозможно удержаться,
Когда часы пробьют двенадцать,
Нам