Убийство в теологическом колледже. Филлис Дороти ДжеймсЧитать онлайн книгу.
камином, включила электрический обогреватель на случай, если меня морозит от шока, и задернула шторы, чтобы я могла, по ее словам, «хорошенечко отдохнуть».
Через час приехала полиция: моложавый сержант с валлийским акцентом. Он был любезен и терпелив, и я ответила на его вопросы довольно спокойно. Да ведь и рассказывать было почти нечего. Он поинтересовался, насколько хорошо я знала Рональда, когда видела его в последний раз и не был ли он в последнее время чем-то подавлен. Я сказала, что видела его накануне вечером, он шел по направлению к коттеджу мистера Грегори, видимо, на урок греческого. Семестр только начался, и это единственный раз, когда я его встретила. У меня создалось впечатление, что сержант полиции – как его там… Джонс или Эванс, имя было какое-то валлийское – сожалел, что пришлось спрашивать, был ли Рональд подавлен. Он сказал, что дело, похоже, довольно ясное, задал Руби те же вопросы и удалился.
Когда все собрались перед пятичасовой вечерней, отец Себастьян сообщил о смерти Рональда. Большая часть студентов к этому времени уже догадалась, что случилось нечто ужасное: полицейские машины и катафалк не утаишь. Я не пошла в библиотеку и поэтому так и не узнала, что сказал отец Себастьян. Мне просто хотелось побыть одной. Позже вечером старший студент, Рафаэль Арбетнот, в знак сочувствия от всех студентов принес горшочек голубых фиалок. Должно быть, кто-то съездил за ними в Пэйкфилд или Лоустофт. Передав горшочек, Рафаэль нагнулся и поцеловал меня в щеку.
– Мне очень жаль, Маргарет, – сказал он.
Обычно люди в таких случаях именно это и говорят, но его слова не прозвучали банально. Они прозвучали как извинение.
Две ночи спустя меня стали мучить кошмары. Раньше я не знала, что это такое, даже когда училась на медсестру и впервые столкнулась со смертью. Эти сны – ужасны, и теперь я каждый вечер сижу перед телевизором допоздна, испытывая страх перед моментом, когда усталость заставит меня лечь в постель. Сон повторяется. Рядом с кроватью стоит обнаженный Рональд Тривз. Все его тело залеплено мокрым песком. Песок повсюду: в волосах, на лице. Только глаза остались чисты. Они смотрят на меня осуждающе, как будто спрашивая, почему я не постаралась спасти его. Я знаю, что ничего уже нельзя было сделать. Он умер задолго до того, как я наткнулась на его тело. Но он все равно появляется. Каждую ночь. Обвиняя и укоряя взглядом. А мокрый песок слипшимися кусками отваливается с его обычного, довольно пухлого лица. Может, теперь, когда я все записала, он оставит меня в покое. Не скажу, что у меня живое воображение, но в его смерти есть нечто странное, нечто, что я должна вспомнить, нечто, скрывающееся в подсознании и изводящее меня. Такое ощущение, будто смерть Рональда Тривза – не конец. А всего лишь начало.
Дэлглишу позвонили, как только он вернулся в кабинет со встречи из отдела по связям с общественностью. Было 10.40 утра. Встреча затянулась – что неизбежно с подобными мероприятиями, – и через пятьдесят минут ему уже следовало присоединиться к комиссару полиции в кабинете министра внутренних дел в палате