Знахарь. Тадеуш Доленга-МостовичЧитать онлайн книгу.
ночи, мое счастье.
Беата прикрутила фитиль в лампе, завернулась в плед и прилегла на диван. Но через четверть часа вспомнила, что ему еще надо на ночь дать капли.
Она встала, отсчитала двадцать капель лекарства, пахнувшего креозотом, долила воды и наклонилась над больным.
– Янек! – позвала она вполголоса, – надо лекарство выпить.
Он не проснулся. Она нежно тронула его за плечо и нагнулась пониже.
Только теперь она заметила, что глаза у него открыты.
Он умер.
Глава 5
Как раз посередине пути между Радолишками и Нескупой с незапамятных времен стояла водяная мельница, которая когда-то была собственностью отцов-базилианов из монастыря в Вицкунах, основанном ими еще во времена короля Батория. А теперь мельница принадлежала Прокопу Шапеле, которого все в округе звали по-белорусски Прокопом Мукомолом.
Земля в этих местах была и не слишком богата, и не очень уж плодородна – родили потихоньку рожь да картофель, – и принадлежала она по преимуществу мелкопоместной шляхте и мужикам. Но ржи для помола Прокопу хватало всегда, поскольку конкурентов у него поблизости не было, не считая одной ветряной мельнички на расстоянии пяти километров в литовской деревеньке Бервинты. Но она едва справлялась с помолом для всех восьмидесяти хат деревни, потому как литвины отличались исключительной хозяйственностью и многие из них умели с пяти десятин собрать больше, чем иной белорус с семи, а то и с восьми.
Так же обстояли дела и в Нескупой. Там жили русские, старообрядцы, которые некогда пришли сюда из России. Мужики все рослые, здоровые, работящие, для них от восхода до заката за плугом ходить не трудно, а пахали они так глубоко, как и в Бервинтах не умели.
А в Радолишках, как и во всех маленьких местечках, жили евреи, которые, хоть и в меньших количествах, занимались скупкой зерна по дальним деревням как для городских нужд, так и на вывоз в Вильно. И от них Прокоп Мукомол тоже получал работу. Так что он на недостаток работы не жаловался, и, пока не случалось засухи, пока воды в прудах хватало, причин для жалоб у него и не было. А засуха в тех краях бывала редко, и уж невесть какой долгой она должна была быть, чтоб для мельничного колеса воды не хватило. Конечно, пруды эти выкопали давным-давно, пару сотен лет назад, но сделано это было основательно и глубоко, да и каждые десять лет их чистили, чтоб не заросли.
Прудов всего было три. Два верхних и один нижний. Берега их густо поросли вербами. К нижнему вел крутой спуск в две сажени, и помимо рукава, который шел прямо к колесу, было еще два больших стока – на случай наводнения. В прудах водилось много разной рыбы: плотва, налимы, окуни, а больше всего было пескарей. Раков тоже было вдосталь. В глубоких ямах, вымытых водой под корнями прибрежных деревьев, водились они сотнями. Оба работника Прокопа, а особенно младший, Казик, здорово наловчились ловить их. Стои́т, бывало, по колено в воде, наклонится и руку по локоть, а то и глубже в нору засунет – так рака и вытащит.
По правде говоря, на самой мельнице никто не стал бы их есть, считая чем-то вроде насекомых,