Шарм серебряного века. Филологиня. Любовь СушкоЧитать онлайн книгу.
пришла,
И вновь воскресая, и снова сгорая.
Она нет, не ведьма, богиня любви
Все слушала этой симфонии ужас.
И только сгорали, сгорали вдали
Три гения темных, три горестных мужа.
И в пламени этом восстанет мираж.
В печали останется только услада.
До неба подняться и в горечи фраз,
И в ужасе звуков в плену звездопада…
Метель 14 года
Я люблю в эти снежные дни у огня оставаться,
Там такая симфония снова взлетает и тает.
И снежинки порхают в глуши в ритме венского вальса.
И какие-то тени в зазеркалье моем возникают.
Снова бабушки лик, и за нею стоят незнакомки,
В этом мире снегов они снова все в белом прекрасны.
– Мы к тебе на минутку, и ты нас такими запомни.
И смотрю в эти лица, и вдруг мне становится ясно.
Что незримые нити сквозь вьюгу ко мне протянули
Наши добрые пряхи, стараясь их всех показать.
Мы не можем забыть, за черту так легко вы шагнули.
Только в этой метели все будут они танцевать.
Кто там снова сердит. Что еще с нами может случиться?
Только вальса порывы, и сила земная огня.
И душа моя снова, как легкая светлая птица.
Уплывает за ними, и хочется дальних понять.
В эти снежные дни, не страшат нас с тобой расстоянья.
И усталое время не имеет той силы в тиши.
И в печали метели, улыбаются мне на прощанье.
Гаснет тихо огонь. В небеса им усталым спешить.
Мы прощаемся нынче, но встретимся снова, я знаю.
Тихо бабушки смотрят, и ищут ответа вдали.
И в мерцанье огня я поэму свою сочиняю,
О веселой Надежде, о светлой прекрасной Любви.
И снежинки порхают в тиши в ритме венского вальса.
И какие-то тени в зазеркалье моем возникают.
Я люблю в эти снежные дни у огня оставаться,
Там такая симфония снова взлетает и тает.
Последний день в забытьи 7 августа
Цикл" Легенды серебряного века»
Увижу я, как будет умирать..
А. Блок
Все женщины застыли у двери,
И дождь до нитки вымочил прохожих,
Там улицы, аптеки, фонари,
Но этого увидеть он не может.
И строчки замирают на устах,
Мать и жена внезапно примирились,
И остается пустота и страх,
Как горечь и тоска, как сон и милость.
Кармен танцует где-то в небесах,
Он Снежной маски видит очертанья,
Но остаются пустота и страх,
И вой сирен, прощенье и прощанье.
Лет через сто он так же дорог всем,
Нет, все не правда, там еще дороже,
И в свитках ненаписанных поэм
Лишь палачей отчаянные рожи.
И гул страстей стихает, и молва
Теперь бессильна разбудить Поэта,
Душа летит туда, на острова,
И храп коня, он написал про это.
И женщины отчаянная