В огороде бузина. Лора ВульфЧитать онлайн книгу.
обдумывая как поступить далее. От горестных мыслей ее оторвал звонок телефона. Звонил Борщ, он, как всегда, предельно эмоционально уяснил:
– А кого это сегодня спасала наша Памела Андерсон? – Римма Васильевна выжидательно молчала, обдумывая варианты ответа, громко дыша при этом процессе.
– Не пыхти, Мундияну твоего вы грузили, – Борщ слабо матюгнулся. – Я вот не пойму, бабские мозги как-то особенно устроены, эволюция человечества в целом никак не отразилось на вашем сознании?
– Отразилась на сознании, – как эхо повторила за ним Римма Васильевна,
– Я те че сказал? – Борщ умолк, ожидая ответа.
– Сказал… – продолжала вторить она.
Борщ списал непонятные ответы собеседницы на дефект связи и продолжил:
– Я тебе сказал, убери своего Юлиана из поселка, хоть на месяц. А ты его отправляешь на лесбийскую вечеринку, а потом заносишь в хату у всех на виду в хлам обдолбанного.
– Заболел он, Витя, – проблеяла женщина в ответ первую осмысленную фразу.
Виктор помолчал несколько мгновений, видимо подбирая более или менее цензурные выражения.
«Если золовка твоя заяву в наркоконтроль напишет, я самолично покончу с твоим Мундияну и с удовольствием сдамся прокуратуре», – вынес свой вердикт участковый и отключился.
Вечер прошел довольно спокойно. Ромик спал, Римма Васильевна возилась по хозяйству, продолжая обдумывать план дальнейших мероприятий по сокрытию ненаглядного.
Ночь не прошла столь идиллически как день. Рома, не полностью выйдя из своего пограничного состояния, начал лезть на стену в прямом смысле этого слова, со стороны это казалось даже забавно. Может ему привиделось, что он человек-паук, скреб он ногтями на руках и ногах стенку отменно, пытаясь перемещаться по ней.
Все бы ничего, не жаль было даже сорванного ковра, но снова потерпел урон многострадальный портрет хозяина дома, на этот раз он, сорванный с гвоздя, жалобно скрипнув, прошмыгнул в проем между кроватью и стеной и упокоился на пыльном плинтусе.
Ближе к утру мужчина угомонился, устроившись на оторванном от вертикальной поверхности ковре, лежавшем теперь горбами возле кровати. Ромик, свернувшись калачиком на шерстяном ворсе, мирно посапывал, видимо, представляя себя в родном Бишкеке.
Вика и Глебушка
Утром позвонила дочь Риммы Васильевны из Москвы. Сегодня сорокалетняя Виктория, ранее вечно упрекавшая мать беспутным мужем – ее родным отцом, рьяно бросилась защищать то ли его честь, то ли честь матери. Она даже не скрывала, что всю информацию о наличии Ромика в отцовском доме ей слила тетя Надя. «Так вот она обещанная Надькина месть», – усмехалась Римма Васильевна.
«Ты что, не понимаешь, что сожительствовать с гастарбайтером-нелегалом безнравственно и унизительно, тем более в твоем возрасте», – увещевала мать столичная дочь.
«У Ромы отец татарин крымский, мать русская. Родился он в Бишкеке, а живет в России уже давно. Если для тебя это так важно, –