Орел нападает. Орел и Волки. Саймон СкэрроуЧитать онлайн книгу.
солдата чувствительность. Ведь разве не эти самые варвары беспощадно казнили всех бедолаг, имевших несчастье попасться им в лапы? Причем не просто казнили, а подвергали ужасным мучениям, видимо наслаждаясь страданиями своих жертв.
Лицо мальчика с льняными волосами и невидящими, широко распахнутыми глазами, валявшегося поверх груды изрубленных тел, снова всплыло перед его мысленным взором, и у него защипало в глазах. Однако слезы эти породила теперь не праведная, взывающая к отмщению ярость, а глубокая, невесть откуда пришедшая, но целиком охватившая его душу печаль. Казалось, еще недавно он желал смерти всем, сколько бы их там ни было, дуротригам, однако едва речь зашла о необходимости хладнокровно расправиться с горсткой захваченных в плен дикарей, как что-то внутри его, вопреки логике, заставило его считать это отвратительным, недостойным деянием.
Макрон, выслушав приказ, тоже заколебался:
– Перебить пленных?
– Так точно, командир. Прямо сейчас.
– Понятно.
Подавленный вид оптиона не укрылся от ветерана, и он мигом принял единственно правильное решение:
– Я сам займусь этим. А ты оставайся здесь. Следи за порядком и смотри в оба. Не ровен час, эти туземцы по своей тупости опять решат намять нам бока.
Катон прилежно уставился в пространство, где царствовали мрак и сплошь истоптанный дуротригами снег, а когда сзади послышались жалобные молящие вопли, постарался выбросить эти звуки из головы.
– Смотреть по фронту! – крикнул он тем из солдат, которые было дернулись поглазеть на затеянную за их спинами кутерьму.
Наконец стоны и вопли утихли, после чего опять стал слышен шум боя, который вели тыловые подразделения. Молодой оптион стойко ожидал новых распоряжений, оцепеневший, продрогший, раздавленный бременем сопричастности к кровопролитию, только что совершенному по приказу старшего офицера. Хотя эта мера, вне всяких сомнений, повышала боеспособность когорты, а значит, и ее шансы спастись, и хотя все участники беспрецедентной расправы над жителями Новиомага, безусловно, заслуживали любой мыслимой кары, хладнокровное убийство безоружных людей все равно казалось ему чем-то не имеющим оправдания.
Макрон, неуклюже протиснувшись в первую шеренгу Шестой, с угрюмым видом встал рядом с Катоном, и юноша украдкой бросил на него вопросительный взгляд. За время службы он неплохо изучил своего командира, научился ценить его как солдата и, что, быть может, важней, как прямодушного и порядочного человека. Конечно, Катон и мысленно не решился бы назвать такого бравого и бывалого воина своим другом, но отношения между ними определенно выходили за рамки служебных. То были отношения близких людей, где старший опекает того, кто помладше, а младший с готовностью смотрит на старшего снизу вверх. Катон знал, что Макрон не без гордости отмечает про себя даже самые малые его достижения в освоении воинского ремесла.
Самому же Катону Макрон казался воплощением всех тех воинских и человеческих качеств, какие он лично всемерно стремился приобрести. Центурион жил в ладу