Комната с выходом. 1 и 2 части. Александр Борисович ГайворонскийЧитать онлайн книгу.
вопрос: «Ты вернёшься?». O, santa simplicitas[1]! А как там моё биологическое тело? Кто-нибудь его видел? Разве его клетки ещё сохранили функциональность и связи между собой? И разве патологоанатомы не потрудились так, что даже сами не смогут собрать разобранный ими конструктор, пропитанный формалином? Кстати, несмотря на этот замечательный консервант, процессы разложения исправно начали своё необратимое дело, пусть со скрипом, но начали. Впрочем, если бы я сильно захотел и постарался вернуться в прежнее свое обличие, у меня, наверное, это получилось. Но какое удовольствие усесться за руль попавшего под пресс и тронутого ржой твоего некогда любимого Мерседеса, предварительно искромсанного газовым резаком и разобранного на запчасти? И вообще, где у него там руль? Даже Иисус Христос не стал утруждать себя в момент воскресения: старое истерзанное тело просто утилизировалось, распавшись на субатомарные и волновые структуры. Лишь ради своих учеников, в частности, таких, как апостол Фома, наш Господь на короткое время воссоздал временную, но узнаваемую оболочку-имитацию. Без нее обойтись было нельзя – не все же имели способность видеть фаворский свет.
Так что в прежнем виде я не вернусь. Хотя…Была бы оправданная необходимость, всё возможно. Тут надо подумать…
На третьем вопросе я застрял. «Этого можно было избежать?». Избежать…
Первая встреча с одним из главных действующих лиц
Апрельское солнце как никогда припекало. Обонянию весна являла характерную смесь раскисшей земли, парящего асфальта, тающего снега, пропитанного за зиму городской грязью, солью и песком. За проходящими мимо женщинами стелился эротический шлейф духов, гормонов и надежд. Молодые и уверенные в себе особы торопились сменить зимний гардероб на почти летний, откровенно игнорируя демисезонную фазу. Короткие юбчонки, колготки телесного цвета, туфли на шпильках, распущенные волосы, вызывающий макияж.
Одна из центральных улиц города, захлебнувшись пробкой, стояла. Водители разглядывали прохожих с куда большим интересом, чем ещё месяц назад. То тут, то там раздавались короткие гудки клаксонов, и чаще не от раздражения, а от неудержимого игривого восторга, адресованного каждой второй проходящей мимо юбке.
Макс стоял как раз в таком месте: недалеко от сложного перекрестка, на остановке общественного транспорта, напротив главного корпуса университетского городка. В трех метрах группа веселых студенток то и дело взрывалась беззаботным звонким смехом. Яркая блондинка, обращенная лицом к Максу, стреляла на него похотливыми глазками и периодически склонялась к уху соседки, стоящей спиной. Но та не решалась повернуться, хотя плечами рефлекторно поводила и косила глаза. Потом как бы случайно переступила с ноги на ногу и оказалась вполоборота к объекту интереса подружки. Однако «объект» отошел подальше и встал у самого бордюра, сосредоточенно вглядываясь в окна медленно двигающихся машин. Будоражащая весенняя атмосфера не могла совладать с мрачными
santa simplicitas – святая простота (лат.)