Под солнцем Виргинии. Аида Рашидовна ЛанцманЧитать онлайн книгу.
правда?».
Ивонн так и не смогла понять, была ли добросердечность плантатора Розенфилда семейной легендой, придуманной для отвода глаз и очистки совести. Она решила, что судить людей по поступкам их далеких предков неправильно. Ивонн надеялась стать хорошим человеком, заслужить это звание собственными делами. И, если когда-нибудь ее потомки зададутся вопросом о ее наследии, то она будет готова.
Отец всегда говорил загадками. Позже Ивонн поймет: он поступал так для того, чтобы его дочь научилась мыслить глубже, чем среднестатистический житель страны.
Многие годы спустя, собирая осколки своего вдребезги разбитого сердца, Ивонн не досчитается одного, того осколка, который перестал принадлежать ей летом две тысячи первого года. И тогда к ней придет понимание.
Усадьба была полностью белой, если не брать в расчет деревянные окна и решетчатые ставни, но не ослепительно-белой, а скорее, матовой. А еще она была очень старой. Ивонн казалось, что она в жизни не встречала зданий старше этого. Южную стену плотным живым ковром увил плющ. Струящийся водопад лестницы с причудливыми балясинами, окутала виноградная лоза.
Земли Виргинии были плодородными, если знать, как возделывать их. И, видимо, Джеймс Розенфилд знал, потому что совсем рядом с усадьбой процветал виноградник, а когда-то и винодельня, стоящая сейчас в метрах двадцати от дома и закрытая на огромный амбарный замок. Дела пошли на спад, после введения сухого закона, но и тогда какой-то из Розенфилдов догадался, как сохранить богатство и семейное дело. Он или она, Ивонн точно не знала, но отец говорил, что, скорее всего, «он», потому что женщины в то время не были независимыми, заключил сделку с крупной торговой сетью, и виноград стали поставлять в магазины и на фермерские рынки. Винодельню, конечно, прикрыли, но только по официальным данным, на бумаге. На самом деле она окончательно прекратила свою работу, только когда отец Ивонн, Аарон Розенфилд отказался быть виноделом и уехал в Нью-Йорк, чтобы поступить в Колумбийский университет и стать архитектором.
О том, что их ждали, говорили распахнутые настежь, выкованные из металла ворота с воющими ржавыми петлями. Выйдя из машины, Аарон поспешил закрыть их. Он хорошо знал нрав своего отца и помнил, как тот часто упрекал его в нерасторопности, говоря, что этим он в мать, не забывая припомнить, что сын предал историю семьи. Жену свою, Марию, дед любил, но считал, что медлительность Аарон унаследовал от нее.
К отцу на помощь поспешил садовник. Он поправил на ходу затертую панаму цвета хаки и ускорил шаг. Садовник Ноа Ламберт был стариком невысокого роста. Его морщинистые узловатые руки всегда были в земле, лицо, нещадно высушенное солнцем, покрыто пигментными пятнами, а светлые глаза казались почти прозрачными. Седые волосы, словно налипшие клочками, остались только на висках и затылке. На нем всегда, как и сейчас, была простая одежда и обувь. Ивонн помнила его с тех пор, как стала помнить себя, а отец говорил, что Ноа работал