Сто страшных историй. Генри Лайон ОлдиЧитать онлайн книгу.
по служебной лестнице. Но вскоре стало ясно, что хмурый и неразговорчивый Хидео к карьере не стремится, интриг не плетет, зато работу свою делает лучше лучшего. Заодно он делал и треть работы сослуживцев, позволяя им сбегать домой раньше срока, к заждавшимся женам, или в веселый квартал к «цветам сливы».
Падать ниц помощники не стали, но тоже возрадовались.
Если кто здесь и был недоволен, так разве что мой отец. Привыкнув к ночному образу жизни, он с трудом перешел на дневной. Кроме того, сидячая работа претила его характеру. И под страхом смерти он не признался бы в том, что с большей радостью прочесывал бы в кромешной тьме квартал за кварталом, охраняя покой горожан, нежели помогал бы это делать другим стражникам, сам оставаясь в управе. Отказаться от повышения он не мог, поэтому стал мрачней обычного, а на кисть с тушечницей смотрел, как на заклятых врагов.
О, вспомнил! Еще недовольство изъявляли стражники караула, ранее возглавляемого моим отцом. Даже то, что старшиной стал Нисимура Керо, а не кто-то посторонний, назначенный сверху, не примирило караул с потерей. Впрочем, мнением стражников в управе не интересовались, а их сетования, которые я слышал, когда они забегали к нам повидаться с отцом и выпить чашечку-другую, не выходили за пределы нашего дома.
Раньше обычного отец теперь покидал управу лишь в тех случаях, когда шел в додзё сенсея Ясухиро – обучать молодых самураев владению плетями, палкой и боевым ухватом. Сенсей и начальник стражи наконец-то восстановили добрые отношения в полной мере, и господин Хасимото выписал отцу разрешительную грамоту. В такие дни отец возвращался домой даже позже, чем со службы. Посещая додзё, я видел, как ученики после занятий донимают его расспросами, которые выходили далеко за пределы секущего удара или двойного перехвата. И мой отец, из которого слова не вытянешь иначе как клещами, рассуждал о высоких жизненных принципах, низменных страстях и благородных устремлениях. В такие мгновения я старался прятаться за чужими спинами – завидев меня, отец вновь становился прежним молчуном.
Не знаю, что в этом мире могло смутить Торюмона Хидео. Но мне, похоже, это удавалось.
– Ладно, – вздохнул я. – Дождемся возвращения отца.
Это значило, что ужин откладывается. Он и так откладывался – судя по возне женщин с угрями, матушка с О-Сузу не собирались никого кормить, прежде чем глава семьи объявится во дворе. Даже если в доме и есть иная еда, а угри предназначались на завтра – ни мне, ни Каори не достанется и крошки. Хоть я и отменно закусил в лапшичной – и отменно выпил, каюсь! – призрак дневного голода ворочался в животе. Хихикал, бормотал старушечьим голоском, драл по живому острыми коготками…
Гром и молния!
Я-то закусил, перетерплю. Но ведь я теперь не один!
– Широно?
– Я здесь, господин.
3
«Еще одна маска, господин!»
Он