Дни стужи. Максим МакаренковЧитать онлайн книгу.
вдовами», а порубежники потом рейд туда устроили и выяснили, что земельку втихаря продали за бесценок. Продали восточным каким-то людям, которые устроили там натуральное рабовладение и через то имели на рынках дорогой нашей столицы такую прибыль, что впору от зависти удавиться. Говорун, конечно, отговорился, но история вышла некрасивая, и место пришлось освободить. С того времени затаил Борис Вениаминович злобу лютую на власти городские, стал непримиримым критиком и оппозиционером. Потом и вовсе пропал, всплыл несколько лет назад в польских землях, советовал там, как вести дела с дикими московитами. Судя по всему, советовал не слишком успешно, поскольку с панами мы замирились.
Стас пробурчал что-то невнятное.
С Речью Посполитой у Московии и правда дела одно время шли туго. Во время События норовистые вельможные паны показали себя крепкими вояками и очень толковыми организаторами. Правительство сумело не допустить паники, повезло и в том, что польские земли оказались в зоне устойчивой реальности – в Ясной Яви, как говорили ведуны. Придя в себя, они осмотрелись и для начала оттяпали себе кусок германских земель. Германцам в то время было совсем не до окраин – в Берлине и других крупных городах творилось такое, что только успевай поворачиваться.
Решив, что неплохо было бы провернуть такое же дело с восточным соседом, паны осторожно двинулись вперед, но тут Москва и Киев разом укоризненно покачали головами. Говорят, пара разведгрупп крылатых гусар бесследно пропала в лесах, после чего поляки вспомнили о славянском братстве и общих корнях.
Видать, после этого Говоруну в Варшаве стало совсем скучно, и он тихо вернулся на родину.
– Не так давно господин Говорун снова появился в Первопрестольной, – продолжал Иван, – на сей раз в качестве специального представителя Ярославской городской думы в Москве. Такая вот хитрая должность у нас имеется. Снова начал много говорить и грозить кулаком, но всерьез его уже никто не воспринимал. Кроме любви к громким словам был известен страстью к прекрасному полу. Впрочем, он холостяк, так что ничего предосудительного и противоестественного в том не вижу.
– Исчерпывающе. Но неясно, что от нас-то нужно купцу первой гильдии. – Стас вошел в комнату, поправляя мягкий серый свитер. В отличие от друга, костюмов и галстуков он терпеть не мог и принципиально не носил.
Акимыч лишь головой покачал.
– Нечего мне сказать, Стас Григорьич, не пытай. Только Петр Фаддеевич, как узнал об убийстве, тут же меня за вами послал. Остальное пусть сам скажет. Мне приказал пулей к вам нестись. По десять монет каждому, говорит, плачу, только чтоб приехали.
– По десять монет за визит, – хмыкнул Иван, – значит, серьезно твоего купца припекло. Ладно. Поехали.
Январские переулки были тихи и задумчивы. Плыло над ними яркое голубое небо нового года, стреляло белыми вспышками солнечных зайчиков, поскрипывал под полозьями сухой рассыпчатый снег, и так хорошо было в мире, что Стасу захотелось выпрыгнуть из саней и отправиться бродить куда глаза глядят.