Базис. Украина и геополитика. Лютик БухловЧитать онлайн книгу.
на лучшее и желает этого лучшего из-за той же биологии. При Сталине была диктатура пролетариата. Соответственно, существовала на короткий период иллюзия правильности идеи коммунизма, справедливого распределения ресурсов в обществе. И эта идея объединяла и распространялась по геополитической Евразийской платформе. Сталин умер, к власти пришел Хрущев, который ослабил диктатуру, мало того, подверг ее открытой критике «культом личности Сталина», то есть провел ревизию коммунизма и его доктрины диктатуры пролетариата, в чем, кстати, и обвиняли его коммунисты Китая и прочих стран блока. По сути, он умножил диктатуру на ноль. И коммунизм как идея со всеми исходящими начал угасать. Фактически после ревизии диктатуры СССР меркнул в связи с ростом образования, самосознания, понимания утопии коммунизма, что привело его в 1980-м к полному разрыву заявляемой властной идеологии с реальностью. А когда властная идеология кардинально расходится с реальностью, с жизнью, такая власть и государство обречены на падение и изменение. Этому есть множество примеров в истории. Теоретически победу коммунизма можно допустить, если бы у Сталина было три жизни и во второй из них он бы смог подчинить своей диктатуре весь мир, чтобы убрать взгляд за забор. Потому как построение коммунизма в отдельно взятой стране в принципе невозможно. Да и вообще, коммунизм – это утопия, особенно в XX веке. А сегодняшний страх реставрации коммунизма как страх перед Робеспьером в Викторианскую эпоху. Но вернемся к Бжезинскому. Уже через десять лет после смерти Сталина, не говоря уже про 1980-е, когда явно просматривалось жесткое расхождение советской идеологии с реальной жизнью, стимулировать падение СССР было ошибкой. Поддерживая М. С. Горбачева финансовыми вливаниями и уменьшением поддержки центробежных сил в обмен на ядерное разоружение, США получили бы большие геополитические выгоды. Огромное дробление геополитической платформы без ядерного оружия и как оборотную сторону медали – более длительное ее собирание обратно. Им не хватило лет пяти. Конечно, всё это спорно и очень субъективно. История не любит сослагательных наклонений. Но всё же геополитика Бжезинского и ее правота (в этом моменте) также очень спорны.
К Бжезинскому стоит относиться, прежде всего, памятуя о том, что его геополитические взгляды очень политизированы. То есть в них много политики, чем непосредственно географии. Но в то же время ни в коем случае не стоит недооценивать и умалять его очень ценные геополитические акценты, особенно в той сфере, которая касается евразийской геополитической платформы и влияния на нее из регионов. Также стоит памятовать о том, что Бжезинский выступает в роли стороны морских держав, поэтому людям евразийской геополитической платформы необходимо понимать свои недостатки и выгоды, а не ассоциировать себя с живущими за океаном, в морских державах. Необходимо видение себя на карте Бжезинского, как и другого геополитика, и понимание того, что уготовано ему в жизни