Русалочья заводь. Ирина Юльевна ЕнцЧитать онлайн книгу.
Когда-то хозяйка с любовью и не без мастерства выводила на его голубых стенах цветочные узоры. Теперь они облупились и поблекли, давно не обновляемые умелой и любящей рукой, смотрелись как-то жалко, по-сиротски. Как, впрочем, и весь домишко. Старая черемуха, с торчащими старыми сухими ветками, все еще боролась за жизнь. И один ее бок, обращенный на улицу, все еще зеленел листвой и был усыпан черными мелкими ягодами. Что привлекало к себе множество мелких птичек. Они составляли разноголосый радостный хор, а старая черемуха снисходительно качала ветвями и поскрипывала старым стволом, внося в этот хор свои минорные ноты.
Калитка была распахнута, и я прошла по тропинке, вымощенной старыми досками, к дому. Постояла несколько секунд у двери, собираясь с духом, а потом громко постучала. Ответа не последовало, и я приоткрыла осторожно скрипучую дверь. В сенях было темно и прохладно. Сквозь маленькое окошечко пробивался зеленый свет. Солнце с трудом преодолевало преграду из плотной зеленой листвы старого древа. Я прошла и осторожно потянула на себя ручку другой двери, ведущую в дом. Дверь, сколоченная из тяжелых досок и оббитая старыми ватниками, открылась, и я шагнула через высокий порог.
Комната была обычной для деревенского дома. Русская печь, домотканые половички на дощатом полу и тяжелый стол из струганого дерева. По краям лавки. Над печью висели пучки разных трав. Все, как и положено в домике деревенского знахаря. В красном углу висела маленькая иконка с белыми шторками по краям и маленькой лампадкой. Хозяйка сидела в углу под иконой и перебирала травы, разложенные на столе перед ней. Мое появление ее, казалось, ничуть не удивило. Она кинула быстрый взгляд на меня и опять опустила голову к своим травам. Старческие пальцы быстро перебирали листочки, раскладывая их по разным кучкам. Я стояла у порога, переминаясь с ноги на ногу. Потом, будто бы опомнившись, тихо поздоровалась. Баба Феша, не глядя на меня проворчала:
– Ну, чего встала? Проходи, садись. В ногах правды нет.
Я нерешительно сделала несколько шагов и присела на край лавки. Молчание затягивалось, нарушаемое тиканьем ходиков на стене да гомоном птичьей братии за окном. Я мучительно подбирала слова, не зная с чего начать разговор. Вся моя решимость, с которой я сюда шла, куда-то испарилась. Наконец я собралась с мыслями и только открыла рот, чтобы задать свой вопрос, как бабулька решительным жестом отодвинула травы, посмотрела на меня пристально, отчего у меня слова замерли на губах.
– Я ждала тебя. Думала-гадала, когда придешь. А ты вот она – явилась. Чего спросить хотела? Спрашивай. Только не жди, что я тебе многое расскажу.
Почему-то дрожащими руками я достала из-за ворота рубахи бирюзовую бусину. Прямо глядя в глаза старухи, я спросила.
– Что это? И что значили ваши слова тогда, на пожаре?
Она хмуро посмотрела на меня.
– Это, – она ткнула пальцем в бусину, – это твое. Потому и отдала. А про какие такие слова спрашиваешь, в толк не возьму. – И она снова уткнулась в кучу трав, разложенную на столе.
Ну уж дудки! Так просто я не уйду! Я решительно вдохнула