Я люблю тебя лучше всех. Эмилия ГалаганЧитать онлайн книгу.
с обстановкой нашей захламленной квартиры.
Но вот странно – со временем мне все чаще кажется, что папа ближе всего ко мне был именно тогда, когда из-за моего плеча читал свои книги.
А еще я думаю о том, что жизнь для меня всегда будет чем-то похожим на те странные чертежи и схемы, – что-то стройное, кем-то распланированное и кому-то понятное – но не мне! – и навсегда останется придумывать объяснение, заведомо ложное, всем этим ровным и четким линиям, языка которых я не знаю. И, только когда я стану призраком, папа, может, мне что-то объяснит. А может, все объяснит не он, а Пушкин с розовыми бантиками в зеленых волосах.
Лучшая подруга
Катькин папа сидел в тюрьме. Он должен был выйти не скоро, и мама ее к нему не ездила, а развелась с ним. Про него мы никогда не говорили с Катькой, потому что история была какая-то плохая. Я спрашивала папу, что там случилось, но он сказал:
– Сама понимаешь, что семь лет не дадут за то, что человек книжку в библиотеку не вернул.
Я только вздохнула: папа был, конечно, прав, за невозвращенную книжку схлопочешь только выговор от Ильки Наппельбаума.
А что сделал Катькин отец, я не знала. И, несмотря на свое любопытство, опасалась узнавать.
В шестом классе я поняла, что Катька для меня лучшая подруга. До этого я, конечно, уже начала что-то подозревать, но всерьез не задумывалась, достойна ли эта носатая столь громкого титула. Тогда все наши девочки массово становились де-е-вочками, а я оставалась прямой и ровной, вообще безо всего. Мама рассказала мне про месячные и заставила носить лифчик, но класть мне в него было нечего, и он выглядел как два маленьких смешных кармашка. У Катьки уже были месячные и грудь. У толстой Илонки грудь вообще во-о.
Когда мы в раздевалке переодевались перед физрой, мальчишки начинали к нам стучать и ломиться. В прошлый раз Гордей и Каща втолкнули к нам самого мелкого мальчишку в классе – Славку, – и девчонки принялись верещать и хлестать его одеждой со всех сторон. Дверь мальчишки подперли изнутри, поэтому вытолкать Славку не получалось, ор стоял такой, что у меня заложило уши. Наверное, все веселились (хотя Славка покраснел и, кажется, плакал), но мне лично было непонятно: зачем орать? Этим летом мы все загорали у пруда – все: и мальчишки, и девчонки – в трусах и майках. А теперь вдруг те же самые девчонки стали делать вид, что случилось что-то необычное: Славка их трусы увидел, ой-ой. Мне не было стыдно, что кто-то увидит мои трусы. Я подозревала: никому на самом деле не стыдно, просто выпендреж такой – и меня это ужасно разозлило.
– Орут как дуры. В следующий раз буду переодеваться в коридоре, – сказала я Катьке. – А не с ними.
Катька то ли не расслышала, то ли не поверила, а я именно так и поступила. Перед следующей физрой встала возле раздевалки, достала форму и принялась стаскивать с себя кофту.
– Лен… – Катька подошла ко мне: – Ты… что?
– Попова, с фига ли?.. – Это подкатилась Илонка, а с ней еще несколько одноклассниц.
Я стояла перед ними в одном лифчике,