Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь. Г.Н. ПотанинЧитать онлайн книгу.
за людей вредных, которые имеют способность сноситься со злыми духами и при помощи их могут делать людям зло; наши буряты называют их по-русски «чернокнижниками». Такие же отношения существуют между сангаспа и бонбо.
Пржевальский принял сангаспа за шаманов; действительно, они как будто заменяют у тангутов этих властителей над тайными силами природы. Им приписывается способность отвращать грозу и градобитие. С этой целью хони бросают в грозовую тучу медные дорчжи (очиры) или глиняные небольшие шарики величиною с боб, а также мелкие, вроде макового зерна. Дорчжи, или очир, бросается при помощи пращи[52]. У тангутов в местности Дуи (к северу от монастыря Лабрана) и других соседних во время грозы хонь читает «ном» (книгу) перед чашей, на которой положены две палочки крест-на-крест, а на них дорчжи; потом этот дорчжи он бросает в тучу; иногда же посредством пращи он бросает «урлун», зерна. Предполагается, что грозовой дракон, получив удар или увидев кидаемый в него предмет, испугается и удалится. Иногда в сказках и рассказывается о раненом хонем драконе. По словам моего спутника-тангута, Самбарчи, на его родине в долине Итель-гола (к западу от Сан-чуани) во время грозы хони бросает в тучу маленькие шарики из талкана или ячменной муки (рсамба), а не из глины[53]. Очиры же бросаются только в крайнем случае, когда идет крупный град. Очир убивает дракона (нчжу), и тогда хоню предстоит опасность; рсамбовые же шарики только ранят дракона в ногу или другую часть тела.
Хонь, совершающий грозовой обряд, не должен есть самык (чеснок), сангнык (лук) и мясо. В Лабране во время грозы совершается другой обряд. Вырывают ямку, кладут в нее из теста сделанную лягушку[54], делают над нею маленькую насыпь, а в вершину насыпи втыкают вертикальную палку. Этот обряд всегда совершает гэгэн Зая-алыксэн.
Тангуты долины Итель-гола, подобно широнголам Сань-чуани, ставят летом на пашнях чапеи; по-тангутски они назыв. сернун. Ставят их гурьтуны, которые по-тибетски называются сaва (лсава), по-широнгольски – холовыр[55].
Пять деревень в долине Итель-гола: Гамака, Чжатунчи, Дамбысыр, Тумучи и Римын, поклоняются Гэсэру (Гэсэр-магчжи-чжаву); в каждой деревне есть кумирня (лсаган) и в ней изображение Гэсэра. Где культ Гэсэра, там будто бы не нуждаются в хонях для укрощения туч. На случай грозы в каждой деревне есть два сичжана; они обязаны при наступлении грозы быть в корена (по-китайски – лу).
В 4 луне бывает собрание; жители сносят хлебы, и устраивается угощение. Сава или холовыр пляшет перед собранием, имея в левой руке трезубец (ган-доу) и в правой флаг; кроме того, через щеки у него в это время бывает продета железная проволока.
В лсагане деревни Гамака среднее место занимает изображение Гэсэра, направо (если смотреть от входа) от него – Аи-шугму, женщина с синим лицом, едущая на лошади; это бурхан горы Аи-шонгри; налево от Гэсэра – Аи-цомэк, по-китайски Ньян-ньян, женщина, сидящая на драконе (нджук); это бурхан всего хребта, который непрерывно тянется от
Праща – по широнгольски «хурьби». У бурят шаманистов харьбо называются шаманские жезлы.
Как этот обряд называется по-тангутски, я не записал; тангут Самбарча называл его по широнгольски: нокчир каруджи или хура танглана.
Бэбэр говорит, что китайцы приписывают блестящим предметам способность оказывать влияние на грозу; если лягушку положить блестящим брюхом кверху, это привлечет на нее громовой удар. (Colborn Baber Е. Travels and researches in W. China. Lond., 1882, P. 40).
Хоней у сань-чуаньских тангутов меньше, чем холовыров. Хоню нужно платить два шена зерна с каждого дома.