Путешествие вокруг света на корабле «Бигль». Чарльз Роберт ДарвинЧитать онлайн книгу.
об этом обстоятельстве, тем более интересным оно мне кажется; я не знаю ни одного другого примера, когда мы могли бы почти точно отметить время и способ распадения одной громадной области на две четко очерченные зоологические провинции. Геолог, вполне осознавший те громадные колебания уровня земной коры, которые произошли в недавние периоды, не задумался бы предположить, что причина нынешнего зоологического разделения Северной и Южной Америки кроется в недавнем поднятии Мексиканского плоскогорья или, что более вероятно, в недавнем опускании суши в Вест-Индском архипелаге. Южноамериканский характер вестиндских млекопитающих* указывает, по-видимому, на то, что архипелаг этот был некогда соединен с южным материком, а впоследствии оказался областью опускания.
Когда в Америке, особенно в Северной Америке, водились слоны, мастодонты, лошадь и полорогие жвачные, она была гораздо ближе в зоологическом отношении к умеренным областям Европы и Азии, чем теперь. Поскольку остатки представителей этих родов находят по обе стороны Берингова пролива** и на равнинах Сибири, то в северо-западной окраине Северной Америки нам приходится видеть бывшее связующее звено между Старым и так называемым Новым Светом.
А поскольку так много видов, как существующих, так и вымерших, тех же родов живет и жило прежде и в Старом Свете, то всего вероятнее, что североамериканские слоны, мастодонты, лошадь и полорогие жвачные переселились из Сибири в Северную Америку по опустившейся впоследствии суше около Берингова пролива, а отсюда – по опустившейся впоследствии суше Вест-Индии – в Южную Америку, где с течением времени смешались с формами, характерными для этого южного материка, и вымерли.
Во время путешествия по стране мне приходилось слышать несколько живых описаний последствий недавней великой засухи; рассказ о ней может пролить некоторый свет на вопрос, почему иногда находят погребенными вместе огромные количества самых разнообразных животных. Период с 1827 по 1832 г. называют gran seco – великой засухой. За это время выпало так мало осадков, что вся растительность, даже чертополох, пропала, ручьи пересохли, и вся страна приобрела вид пыльной большой дороги. Особенно сильна была засуха в северной части провинции Буэнос-Айрес и южной части Санта-Фе.
Огромное количество птиц, диких зверей, рогатого скота и лошадей погибло от недостатка пищи и воды. Один человек рассказывал мне, что во двор его повадился ходить олень – к колодцу, который он вынужден был вырыть, чтобы обеспечить свою семью водой, – а куропатки едва в силах были улетать от преследования. По самой низкой оценке, потери крупного рогатого скота в одной только провинции Буэнос-Айрес составили один миллион голов. У одного скотовладельца в Сан-Педро накануне засухи было 20 тысяч голов крупного рогатого скота, а к концу ее не осталось ничего. Сан-Педро лежит посреди прекраснейшей местности, которая даже теперь опять изобилует животными; но под конец великой засухи для пропитания жителей на судах привозили