Скальпель разума и крылья воображения. Научные дискурсы в английской культуре раннего Нового времени. Инна ЛисовичЧитать онлайн книгу.
свод и звезды”, – то есть чувства раскрывают нам природные явления, божественные же скрывают»[178]. Он ставит перед учеными задачу освободиться от мнений спекулятивной философии относительно земного и исследовать его, направив взгляд на то, что доступно непосредственному наблюдению и не искажает предмет исследования.
И хотя Бэкон признает пользу философии, он рекомендует избегать в философских сочинениях затемненных и изящных высказываний, которые делают мысль неясной: «Не следует поспешно осуждать тех, кто пытается раскрыть и осветить темные и труднодоступные глубины философии блеском своего стиля. Великолепные примеры этого дают сочинения Ксенофонта, Цицерона, Сенеки, Плутарха, да и самого Платона. Их польза весьма велика. Хотя этот стиль в какой-то мере мешает тщательному исследованию истины и живому стремлению к философии, ибо очень скоро усыпляет разум и ослабляет жажду и пыл дальнейшего исследования»[179]. Профетический стиль Платона, его мифологический нарратив неприемлем для Бэкона в исследовании земных вещей, и это требование философа ляжет в основу стилистического минимализма представителей Лондонского королевского общества, которые потребуют от ученых соблюдать принцип денотата: «Одно слово – одно значение». Бэкон предлагает оставить только буквальное значение слова при описании исследуемой вещи и отсечь остальные смыслы, закрепленные философией и теологией: исторический, аллегорический и анагогический.
Он указывает два основных фактора, которые препятствуют познанию вещей – конечность человеческого разума и жизни, а также несовершенство научных институциональных форм и практик: «По-видимому, он [Бог] дает понять, что этот высший порядок природы <…> не может быть познан человеком, это отнюдь не умаляет способностей человеческого познания, но скорее должно быть отнесено за счет тех препятствий, которые встречаются на пути науки, таких, как краткость человеческой жизни, противоречия и споры научных школ, неверный и ненадежный способ обучения и множество других трудностей, вытекающих из свойств человеческой природы…»[180].
Бэкон не ограничивается разделением познания божественного и природного, он предлагает ограничить предмет исследования, не переносить по закону аналогии свойства одного объекта на свойства другого: «Следующее заблуждение <…> люди весьма часто пронизывают свои рассуждения и учения некоторыми собственными взглядами и концепциями – теми, которыми они особенно увлечены, или связывают их с предметами, которыми они специально занимаются, и подчиняют все остальное этому своему увлечению, как бы окрашивая им все, хотя это всего лишь весьма обманчивый грим. Так, Платон примешал к своей философии теологию, Аристотель – логику, вторая школа Платона (т. е. Прокл и др.) – математику <…>. Химики же, опираясь на небольшое число опытов у очага и плавильной печи, выковали новую философию.
Там же. С. 93.
Там же. С. 93.