Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (сборник). Андрей ГребенщиковЧитать онлайн книгу.
за парус такой? Море? Туман? Ты больной?
– Нет, – он пытался подобрать слова, но выходило туго, и тогда он начал говорить какую-то ерунду: – Я мальчик. Мне десять лет. И я… И я…
– …дебил, – подсказал Генка под дружный хохот дружков. Но сам он уже совсем не веселился, а, напротив, грозно сдвинув брови, стал надвигаться на Тёмку, тыча ему пальцем в грудь. – Слушай, мелочь! Мне все равно, что ты там знаешь. Мне по барабану, что ты весь такой ученый. И то, что тебя училка похвалила, мне по фиг. Понял?
– Да, – шепнул мальчик.
– Это наша станция, – продолжал задира. – А ты здесь никто и звать тебя никак. Понял? Еще раз посмеешь умничать – наваляем! Понял?
Как-то показывать себя, возражать или противиться было сейчас бессмысленно. Во-первых, они старше, во-вторых, их больше, в-третьих, Генка ухватился за холщовый мешок, что сжимал Тёма, и рванул на себя. Старая ткань не выдержала, мешок порвался, и содержимое рассыпалось в полумраке по грязному полу.
– Будешь умничать – будет хуже! Понял?
– Да…
– Не слышу?
– Да. Понял, – чуть громче ответил Тёмка, и обидчики, усмехаясь, скрылись за углом хозяйственной постройки, оставив новичка собирать с пола рассыпавшиеся мелки, самодельную грифельную доску, линейку и тряпку для очистки доски. После он в самых расстроенных чувствах побрел домой, в ту тесную лачугу, которую им выделил комендант станции Андрей Викторович Полянский. Он-то и был виновен во всем этом переезде, неудобстве и проблемах мальчика. От обиды Тёмку слегка трясло. И причиной тому была, скорее, не произошедшая стычка, а вся смена обстановки в целом. Незнакомая станция, люди, потеря друзей, которые обещали навещать Тёмку, но все понимали, что это будет практически невозможно. Кроме того, Новочеркасская оставила в душе лишь светлые чувства, несмотря на опасное соседство с Империей Веган, – именно тем, что это была станция мамы. Там она родила Тёмку, была с ним девять лет, воспитывала, растила, пока ее не стало.
Для мальчика «Черкаса» была пропитана духом его матери, каждая частичка, кирпичик и даже воздух. Все там напоминало ее. И с переездом у Тёмки словно отобрали эту самую частичку.
Он прошел в конец станции к своей слегка покосившейся лачуге и толкнул грубо сколоченную дверь, но не рассчитал силы. Дверь довольно громко стукнула о тумбу, где отец оставлял приготовленную еду. Что-то звякнуло. В полной темноте мальчик дернул за веревку, свисавшую у самого входа, и в каморке два на три метра зажглась неяркая лампочка, осветив небогатое убранство. Слева – раскладушка, справа за дверью – тумба, заменяющая стол, в дальнем углу – видавший виды перекошенный шкаф для одежды и топчан рядом, над которым висела полка для книг.
Отец, как всегда, был на работе. Мальчик в раздражении бросил прижатые к груди вещи на кровать, снял старый пуховик, скинул шапку. Подошел к тумбе и заглянул в еще теплую кастрюльку. И тут же скривил нос. В отличие от мамы, папа готовить не умел. От одного вида серой жижи, в которой плавали несколько грибов, есть перехотелось.
Тёмка