Опустошенный жених. Женская маскулинность. Марион ВудманЧитать онлайн книгу.
с телом, стремится к еще более конкретной материальности, испытывая при этом недостаток одухотворенности. Душе, главное в которой, как я это понимаю, – осознанная фемининность, одинаково угрожают и бесплотный дух, и конкретная материальность, однако ее очищение является непременным условием для создания новой взаимосвязи между полами.
Убийство дракона, сотворение души и метафора
Наверное, уже достаточно сказано о том, что мы попали в плен устаревшей мифологии. Мы видели, как Тень бессознательной фемининности при помощи древних мистических ритуалов соблазняет солнечного героя, который, в свою очередь, находит в ней объект удовлетворения своего неосознанного желания и цель ритуала инициации. Он должен убить именно то, что любит (по крайней мере, он так считает), и сама любовь порождает ужас, наполняя им его сердце, в котором соединение приводит к разрушению. Высшее выражение любви Отелло к Дездемоне проявляется именно тогда, когда он, видя в себе доблестного слугу Его Величества Долга, убивает жену и тем самым совершает жертвоприношение. От нее исходит целомудренное сияние звезд и совершенство форм монументального алебастра. Уже почти задушив Дездемону, Отелло повторяет: «Таков мой долг, таков мой долг, душа моя»[13].
Очень редко убийство дракона отождествляли с убийством возлюбленного, как в шекспировской трактовке либестода (Liebestod (нем.) – добровольный уход из жизни обоих возлюбленных во имя любви). Пока нас это затрагивает, пока это событие остается в нашем представлении символом высочайшей трагедии, мы остаемся в плену мифа, который может достичь своей цели, разрушив нашу личность, ибо мы по-прежнему продолжаем считать такой конец жизни вершиной благородства.
«Долг», который Отелло отказывается назвать («Стыжусь назвать пред вами, девственные звезды, ее вину»)[14], представляет собой миф об убийстве дракона солнечным героем. Его энергетический источник находится в ловушке Тени бессознательной фемининности, которую символизируют силы тьмы. Любовь на службе у убийства – вот чем оборачивается солярный миф в скрытой форме, которую я назвала бы патриархальной.
Такое прочтение мифа об убийстве дракона, который столь сильно затрагивает Тень бессознательной фемининности, фактически является новой интерпретацией одного из самых значительных и распространенных мировых мифов. До тех пор, пока патриархальность отождествляли с космическим миропорядком, толкование этого мифа нельзя было подвергать ни малейшему сомнению. Оно было столь же самоочевидным, как восход и заход солнца. Обратить внимание на те его аспекты, которые тормозят развитие или вовсе связаны с уничтожением (например, истребление природы), – как поступаю я и некоторые другие исследователи, – значит навлечь на себя ярость патриархальной власти. Однако в мои намерения не входило всколыхнуть эту ярость. С другой стороны, я совсем не надеюсь ее заглушить. Я предпочитаю вообще к ней не обращаться, ибо хочу
Там же, строка 2.