Ковен тысячи костей. Анастасия ГорЧитать онлайн книгу.
почерк с резким наклоном. Кто-то вел этот дневник годами, аккуратно и систематически. Иногда между буквами почти не оставалось свободного пространства – что ни день, то новая запись. Неудивительно, что в тканевый корешок затесался грубый клей: кто-то дошил в дневник лишние страницы, чтобы он не кончался.
– Пятнадцатая страница, – подсказал Коул, беспокойно расхаживая по комнате взад-вперед. – Переверни. Там закладка.
Мне уже доводилось держать в руках охотничьи дневники прежде – такой же дневник вел и Дэниэль Гастингс, отец Коула, только живописных описаний там не было в таком избытке. С трудом отведя глаза от целого абзаца, посвященного четвертованию ведьм Канзаса, я посмотрела на указанную страницу и вдруг забыла, как дышать.
– У нас проблемы, Одри, – шепнул Коул, усаживаясь на подушки рядом.
Тело охватил болезненный жар, такой сильный, что того и гляди со страниц дневника потекут чернила. То, что было написано в дневнике, тоже стоило бы немедленно предать огню.
– Царица Девяти Начал, – начала я едва слышно. – Пустота и Цветок Жизни, что распускается только в пасмурные дни. Всегда женщина, но никогда мужчина. Первый лепесток был божественным – пресноводный Потоп, из которого родилась дочь океана Намму, что породила небо Ану и землю Ки, которые породили владыку Энлиля, людей и всех богов. Второй лепесток был сияющим – Звездопад, что породил ворожей, демонов имина-би, себитту, галла и удугу, а также четыре стороны света. Третий лепесток был железным – Затмение, что дало ворожеям восемь сокровищ Тиамат, а людям Копья и Мечи. Четвертый лепесток был невинным – Солнцестояние, что прогрело землю ворожей, но пролило кровь людей, дабы выпустить Черную Скверну. Пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый лепестки мне не видны. Они опадут, только если мы сбережем Цветок от изуверов в период его цветения, когда он уязвим больше всего. Если в момент опадания лепестков срезать Цветок, он сгинет, а вместе с ним и все привнесенное им, кроме Первых Начал. Ибо Другие Начала – реки Хаоса, а Хаос существует, пока могут опадать лепестки.
Я закончила, и во рту у меня пересохло. Страница закончилась. На одной ее стороне – древний шумерский, буквы которого больше напоминали живопись, представляя собой геометрические фигуры. На другой – перевод, старательный и, без сомнений, максимально передающий суть пророчества.
Нет, то было даже не пророчество… Напутствие? Чья-то летопись?
Сглотнув ужас, я посмотрела на Коула.
– Полагаю, Орден ищет Эхоидун, – озвучил он мои мысли. – Вот почему они похитили Зои. Вот почему так интересовались Шамплейн. Здесь написано, что если успеть убить новую реинкарнацию Эхоидун, то умрет вся магия на Земле…
– Но это бред! – воскликнула я, захлопывая дневник и отбрасывая его под подушку, будто это он был виновником всех наших бед. – Коул, вспомни, что я говорила тебе раньше. Магия вечна! Она регенерирует, восполняет саму себя, как стихия. Эхоидун – это чистое воплощение магии, но не ее источник. Охотники заблуждаются…