Окна в облаках. Евгения МихайловаЧитать онлайн книгу.
из ванной до кровати, она даже таблетки не стала пить: знала, что не помогут. Папин дочь терпит ужасный крах, и нет конца беспомощности, тоске и уверенности в опасности и жестокости этого мира. Сердце то колотилось, то замирало, временами обещало разорваться. Электронные часы показывали два часа ночи. А она зачем-то без всякой цели взяла с тумбочки телефон. И опять, практически без участия сознания и воли, нажала один контакт.
– Да, – сразу произнес совсем не сонный голос бывшего мужа Кирилла. – Я слушаю тебя, Марина. У тебя ничего не случилось?
– У меня все случилось, Кирилл. Ты можешь сейчас приехать?
– Разумеется, – произнес он. – Уже еду.
И только после этих слов Марина поняла, что ни на секунду не допускала мысли, что рядом с Кириллом может быть другая женщина. Жена. Да господи. У него уже полно детей может быть.
Он вошел со своим ключом: Марина его не отбирала. Он не возвращал. Наверное, для такого случая: если что-то произойдет. Подошел к кровати, посмотрел на ее лицо-рану, осторожно поцеловал в плечо.
– Ничего, что я позвонила так поздно? – спросила Марина.
– Нормально. Я один, если ты об этом.
Той ночью Марина пила какао, точно такое, как готовила ее мама, – с пенкой из взбитых сливок. Кирилл запомнил. Он кормил ее с руки крошечными кусочками теплого тоста с сыром. А когда она неловко повернулась и застонала от боли, Кирилл не просто обнял ее, он окружил ее всем своим крупным, надежным и уютным телом. Только он мог снимать боль прикосновениями больших ласковых ладоней. Только ее боль.
И Марине на заре ее сороковника, рубежа женского прозрения и главных открытий, стало наконец совершенно очевидно одно. Женщине для полного покоя и высшей гармонии с самой собой нужен единственный человек. И он не обязан быть ни особенным, ни героем, ни гением, ни победителем. Он просто свой. Родной до каждой клеточки кожи, до следа запаха на рукаве пиджака. Его невозможно никем заменить, и он не может принять другую, ту, которая, возможно, лучше и моложе. И при нем можно наконец заплакать от боли, которая вернулась. Зареветь, как при маме. Как для папы, чтобы поносил на руках. Кирилл ее и покачал в нежных ручищах, как своего обретенного младенца.
С утра Кирилл отпросился с работы и притащил продукты по списку Марины. Она встала и, пошатываясь, принялась готовить праздничный обед. Сергей Надю привезет после школы. Им двоим есть что праздновать: они живы.
Гости явились на час раньше, чем договаривались, но обед был почти готов. Сергей с непринужденностью и обаянием неисправимого нахала отобрал у Кирилла единственную бутылку пива, завернул в салфетку три «киевских» котлеты, несколько кусков хлеба и торжественно заявил:
– Едем брать «авторитета». Боюсь, он нас не покормит. Надю вечером забрать?
– Нет, – ответил Кирилл. – Я сам ее отвезу.
Надя ела с большим аппетитом, потом спросила: может ли она что-то захватить для мамы. После обеда они с Мариной пошли на кухню, где Марина разложила в судки все, что осталось от обеда.
– Надюша,