Крымское ханство в XVIII веке. В. Д. СмирновЧитать онлайн книгу.
target="_blank" rel="nofollow" href="#n41" type="note">41 Мустафа-паша приехали тайно, под предлогом охоты. Братья Гераи тоже хранили строгое инкогнито. Менглы-Герай пленил великого везиря своим сладкоречием и был рекомендован падишаху в ханы. В конце мухаррема (середина октября) он был торжественно ввезен в столицу и с соблюдением известных церемоний произведен в ханы. Другие историки говорят, что Каплан-Герай сам отказался от предложенного ему теперь ханства, ибо он был уже стар, да и не хотел «пачкать в крови правоверных одежд своей непорочности». Что же касается до секретности, с какой велись переговоры о назначении нового хана, то, надо полагать, она была необходима ввиду нахождения в Стамбуле крымской депутации, от которой до поры до времени надо было скрывать соображения Порты.
Менглы-Герай-хан II (1137 – 1143; 1724 – 1730), действительно, имел, как оказалось, целый план в голове насчет приведения в повиновение строптивых мятежников: недаром его речи понравились великому везирю. Видя, что ни с помощью своего ханского авторитета, ни открытой военной силой ничего не поделать с ними, новый хан стал на путь хитрости и коварства. Чтобы отвести на первых порах глаза главным вожакам бунтовщиков, он утвердил их как ни в чем не бывало в их прежних должностях – Абду-с-Самада в должности кады-эскера, Кемаль-агу – в звании первого министра и Сафа-Герая в звании калги, послав грамоты об этом вперед себя в Крым, а потом уже явился и сам. Прикидываясь ласковым к своим противникам и равнодушным к людям, к которым в душе был расположен, Менглы-Герай-хан разведывал и распознавал врагов и выжидал благоприятного момента для расправы с ними. Такой момент вскоре наступил в виде войны, начавшейся у Порты с Персией. По султанскому фирману хан должен был отправить десятитысячное войско в поход на Персию. Отряд в шесть тысяч татар хан послал под начальством калги Сафа-Герая, прикомандировав к нему таких лиц, как Пурсук-Али и Султан-Али-мурза, и этим способом удалив смутьянов и зачинщиков волнений из Крыма. Другого такого же опасного человека – Мустафу, состоявшего в должности силяхдара (оруженосца) у Кемаль-аги, послал он в Черкесию. Этим ловким маневром хану удалось разрознить сплотившихся мятежников и по частям разделаться с ними. В месяце зи-ль-каде 1137 года (июль – август 1725) вся татарская ватага переправилась через Босфор на анатолийскую сторону, получила там обычные от турок подарки и двинулась по назначению.
В данном случае обращает на себя внимание то, что Порта, прежде всегда гневавшаяся на крымских ханов, если они не самолично предводительствовали своей армией, и косо смотревшая на такое уклонение их от своей исконной обязанности, тут отступления хана от заведенного порядка даже не заметила. Изменившиеся обстоятельства вынудили ее предоставить большую свободу действий своему вассалу, лишь бы только сумел он держать в повиновении беспокойную орду, которая теперь часто становилась для нее обузой. Тем более эта свобода должна была быть предоставлена Менглы-Гераю, что он вступил на ханство с самостоятельной программой умиротворения края,