Лондон. Биография. Питер АкройдЧитать онлайн книгу.
что чем больший шум удается поднять, тем выше шансы на хорошую выручку». Нередко они становились на одной улице поодаль друг от друга и делали вид, что борются за внимание прохожих. Целью было подогреть интерес горожан к тому или иному только что произошедшему событию, будь то преступление, романтический побег из дома или казнь. Главное средство – произвести побольше шума.
Крик и суета, конечно же, были куда важнее, чем «правда», если этот товар вообще водился на улицах Лондона, и «горлодер» зачастую угощал слушателей «кукареканьем», то есть, вежливо говоря, красочными байками, которые в напечатанном виде затем расхватывались по дешевке как горячие пирожки. Враля-крикуна называли соответственно «петухом», и он иногда рекламировал свой фальшивый товар с помощью водруженной на шест яркой картинки, где нередко главенствовали кроваво-огненные лондонские мотивы.
Осмеивать эти плоды народного творчества было бы несправедливо. Джошуа Рейнолдс признавался, что позаимствовал один изобразительный мотив из картинки, которую увидел наклеенной на стену; Вальтер Скотт изучал уличную литературу, песни и дешевые издания баллад и сказок, поскольку его интерес к народным преданиям и истории находил в них пищу. Здесь важно еще раз подчеркнуть, что вкусы кокни могли вторгаться и вносить оживляющее начало в более «рафинированные» культурные течения.
К голосам «горлодеров-бегунов» и бродячих певцов неизменно присоединялись звуки (зачастую не слишком стройные), производимые уличными музыкантами. Гектор Берлиоз, посетивший британскую столицу в середине XIX века, писал, что «ни один город мира» не погружен в музыку так, как Лондон; несмотря на его профессию, звуки шарманок, волынок и барабанов, наполнявшие лондонские улицы, интересовали его здесь больше, чем музыка, которую можно было услышать в концертных залах. Как отметил Чарлз Бут в своем описании Ист-энда, «стоит только шарманке на каком угодно углу заиграть вальс, как тут же случившиеся рядом девушки и уличная ребятня пускаются в веселый танец. Порой к ним присоединяются и мужчины – бывает, двое молодых людей танцуют парой». Собирается толпа; люди с одобрением смотрят на танцующих.
В Лондоне подвизались немецкие уличные оркестры, индийские барабанщики и чернившие лица «абиссинцы», которые играли на скрипках, гитарах и тамбуринах под сопровождение кастаньет; распевали «гли-сингерс» (исполнители народных песен без аккомпанемента) и «менестрели», выступавшие обычно парами с такими романсами, как «О где ты, где ты, милый мой?» или «Свижусь ли с тобою у фонтана?» В 1840‑е годы на улицах Лондона видели слепого музыканта, игравшего на виолончели ногами, и калеку-трубача, который ездил в тележке, запряженной собаками.
Какофония царила невообразимая; к нынешнему времени, однако, вследствие очередной постепенной и необходимой перестройки лондонской жизни, она по большей части сошла на нет – остались лишь немногие