Гардемарины, вперед!. Нина СоротокинаЧитать онлайн книгу.
и слова шли пригнанно, как бусы на нитке, Александр так смог изложить дело, что Лукьян Петрович остался полностью убежденным, что юноша прибыл в Петербург именно к нему, что он должен стать Сашиным защитником и отцом родным и что если есть на свете сила, которая помогла бы Саше в его смелых мечтаниях, то именно он, скромный чиновник Адмиралтейской верфи, является полным воплощением этой силы.
И хотя обладатель совиных глаз обладал мудростью, которой наделили люди эту птицу, и понимал, что не «удивительное душевное благородство и богатейший опыт жизни», коими наградил его юный гость, открывают путь в гвардию, наивная вера Саши в его силы была приятна, и он проникся к юноше горячей симпатией.
– Друг мой! Я несказанно рад буду твоему обществу. Бог не дал мне ни жены, ни детей. Живи как сын мой.
К вечеру Александр перенес из гостиного двора в дом на Малой Морской улице свой тощий узелок.
Жизнь Лукьяна Петровича прошла тихо, незаметно, без резких взлетов и падений. Он был практичным, рассудительным и аккуратным человеком. И дом его был под стать размеренной жизни и холостяцким привычкам хозяина.
Александр, который вырос в многочисленном и бестолковом семействе, где никогда не собирались вместе за обеденным столом, а ели на кухне стоя, зачастую не пользуясь ложкой, где дети не имели даже собственной одежды и, для того чтобы выбрать на день получше башмаки или потеплее кафтан, старались встать раньше остальных братьев и сестер, где поломанная мебель, одеяла, подушки и тюфяки, казалось, сами перемещались по дому, прячась в самые неподходящие места, – в первый же вечер почувствовал налаженный и устойчивый распорядок своего нового жилища.
Часы пробили восемь, и в столовую вошел хозяин в теплом халате и суконных туфлях. Лысая голова его была повязана белоснежным платком, стянутым зеленой лентой. Он первый сел за стол, хлопнул в ладоши:
– Ужинать, мой друг, ужинать… Посмотрим, чем порадует нас Марфа Ивановна.
Тушеная капуста ароматно дымилась, мясо было сочным и жирным. Кровяная колбаса словно нежилась в листьях салата. На деревянном блюде лежал теплый пирог с вишнями.
– Я и вина купил, – приветливо улыбнулся Лукьян Петрович. – Выпьем за батюшку твоего. Сколько у него всего детей?
– Было девятнадцать, осталось пятнадцать, а внукам он счет потерял.
– Плодовит… Ты ешь, ешь. Я сам только к тридцати годам наелся. А дотоле все голодным был.
Забытое чувство покоя и беспричинной радости охватило Александра. Словно теплую ладонь положили на зудящий болью затылок – не волнуйся, сынок, не печалься. Забудь о превратностях судьбы – все как-нибудь образуется.
После ужина хозяин отвел Александра в светлицу, выходящую окнами на жасминовые кусты.
– Лукьян Петрович, кто сейчас живет в доме Ягужинского? – спросил Александр, заранее уверенный, что Друбарев ответит: «Дочь Анастасия Павловна. На днях приехала из Москвы».
Но ответ был неожиданным.
– В этом доме давно никто не живет. Когда генерал-прокурор Ягужинский в тридцать шестом году