Гардемарины, вперед!. Нина СоротокинаЧитать онлайн книгу.
сказать Лестоку?
Бергер опять надолго замолчал, рассматривая пыльный полог над кроватью, изъеденные древесным жучком резные столбики.
– Скажи, что ты ничего не видел и не слышал, – сказал он наконец громко и зло. – Опознал, мол, и ушел. И еще скажи, что француз-каналья, чуть меня жизни не лишил. А лишнее скажешь, то, как вернусь в Петербург, такого о тебе расскажу, что Сибирь станет твоей родиной и кладбищем.
«А еще говорят – страдание облагораживает», – подумал Саша и ушел, хлопнув дверью.
Светало… В доме царила предотъездная суета. Саша бесцельно мерил шагами гостиную, спотыкаясь о сундуки и чемоданы, он старался ни о чем не думать: «Горевать будем потом, когда она уедет…»
– Вас барышня кличут. – Маленькая горничная выглянула из двери и поманила Сашу пальцем.
– Куда идти? – прошептал он непослушными губами.
Анастасия, в белом утреннем платье, исплаканная, бледная, словно не ходила, а плавала в утренней полутьме.
– Исполни, Саша, мою последнюю волю. – И, словно испугавшись своего высокопарного тона, она испытующе заглянула ему в лицо. – Передай это моей матери.
Саша послушно раскрыл ладонь, и на нее лег четырехконечный, ярко сияющий крест. В середине – тело Спасителя взметнулось в последней муке, крупные алмазы украшали перекрестия, а в оглавии, в финифтяной рамке, матово поблескивал гладкий, выпуклый изумруд.
– Анне Гавриловне в крепость? – растерянно прошептал Саша.
– Да, сделай доброе дело.
– Я передам.
– Что бы ни присудили ей – смерть или кнут, казнь будет всенародной. Ты пойди туда, донеси до нее мои молитвы.
– Донесу.
– Обо всем, что с ней будет на эшафоте, об ее последнем слове, знаке ли, о том, как примет муку, напиши мне. Дай срок, я человека пришлю из Парижа, ему и отдашь письмо. Скажи только, как тебя найти?
Саша назвал дом Лукьяна Петровича Друбарева.
Анастасия хотела еще что-то сказать, но смутилась, отвела глаза, глядя на еловые ветки за окном, их раскачивал ветер и сыпал обильную росу.
– Что на память тебе дать? – спросила она вдруг.
– Вот эту ленту, – глухо сказал Саша.
Анастасия тряхнула головой и розовая лента, стягивающая волосы, упала к ней на колени.
– Нет, лента – это не то. – Она с трудом стала отстегивать от пояса сапфировую брошь, сделанную в виде букетика фиалок. – Коли попадешь в Париж, это будет твоя визитная карточка. Вот и все…
Через полчаса Анастасия спустилась в гостиную уже в дорожном платье и больше не отпускала от себя Сашу до тех пор, пока не села в карету.
– Прощай, Саша. – Она протянула ему руку. – Прощай, голубчик. – Де Брильи окинул его недобрым, ревнивым взглядом, но ничего не сказал.
«Мы еще свидимся…» Впрямь ли она это шепнула или только почудилось? Колеса тяжело повернулись, заскрипели, и карета покатила по усыпанной хвоей дороге. Глядя ей вслед, Саша подошел к березе, погладил влажную кору.
«А правда ли, что русские делают