Утраченный рай. Марина СероваЧитать онлайн книгу.
только потому, что они были дорогостоящими, а подбирал картины и другие экспонаты любовно, приобретал только то, что поражало его воображение и становилось частичкой его души, а не то, что должно было демонстрировать перед другими его респектабельность. Еще он покровительствовал местным художникам – имел собственную галерею и там периодически устраивал выставки молодых талантов.
Дом Завадского располагался в одном из центральных районов, неподалеку от Городского парка. Это был двухэтажный коттедж, стильный, но без вычурности. Мой клиент похвалился, что он построен по его собственному проекту. Я, конечно же, расхвалила дом, заявив, что «только человек с отменным художественным вкусом мог…», и так далее и тому подобное.
Мы вошли внутрь, и мне показалось, что я очутилась в музее. До сих пор мне еще не доводилось бывать в гостях у маститых коллекционеров, и впечатление было, конечно, очень сильное. Практически весь первый этаж занимал просторный холл, в котором находилась основная часть коллекции Завадского. На стенах, искусно подсвеченные, висели большие и малые полотна и рисунки. На мой взгляд дилетанта, это были в основном импрессионисты.
– Вы предпочитаете импрессионизм? – Я не преминула блеснуть эрудицией.
Борис Дмитриевич улыбнулся чуть снисходительно и ответил:
– Мне очень приятно, что вы разбираетесь в живописи. Да, я действительно очень люблю импрессионистов. У меня есть несколько подлинных шедевров, они наверху, не здесь. Но в этом холле тоже имеется несколько жемчужин. Вот там, около окна, посмотрите, висит чудесный городской пейзаж Писарро. А напротив – Сислей, замечательное полотно, из его ранних работ.
– Это все подлинники? – задала я глупый вопрос, чем, наверное, сразу подпортила создавшееся впечатление о себе как знатоке искусства. Завадский, однако, не меняя выражения лица, сказал с гордостью:
– Ну разумеется! Интерес для коллекционера представляют исключительно подлинники. И дело не только в их ценности, во всяком случае, для меня, а в том, что они осуществляют некую связь времен. Глядя на полотно, представляешь, как его касалась кисть мастера, чья жизнь теперь уже стала легендой. Можно ощутить настроение художника, представить, о чем он думал, чем жил. Кроме того, у картины есть целая биография – череда прежних владельцев, среди которых тоже попадаются исторические фигуры… Впрочем, простите, Татьяна. Я сел на своего любимого конька. Я могу часами вести подобные разговоры. А нам с вами пора побеседовать о деле. Не хотите выпить чего-нибудь?
– Не знаю… Вот разве что кофе, если можно.
– Конечно. Я приготовлю кофе, а вы пока можете побродить, посмотреть.
Хозяин удалился, а я стала с восхищением рассматривать часть коллекции, доступную, насколько я поняла, простым смертным. Самое же ценное, видимо, было наверху, и допускали туда не всех. Однако мне, знакомой с искусством на уровне не специалиста, а просто культурного человека, необычайно нравилось все, что я здесь видела. Кроме полотен и рисунков,