Собачьи истории. Джеймс ХэрриотЧитать онлайн книгу.
удобства и избравшего для своего ночлега самое почетное место – перед порогом своего хозяина.
Милый старина Тип! Такой типичный для тысяч и тысяч закаленных деревенских псов, которые радостно отрабатывают свое содержание среди высоких холмов Северного Йоркшира. Переполненные энергией, крепкие, жилистые. Жирных среди них не увидишь. Изнеживающие удобства, лень, правильное питание не для них – большинство пробавляется кукурузными хлопьями с молоком. Но они пышут здоровьем. Быть может, непрерывная работа в вечном движении чуть-чуть сокращает срок их жизни, но далеко не всегда. Помню двадцатилетнего старичка, который на дрожащих лапах выбирался из конюшни, чтобы встретить меня должным образом. Виляющий хвост показывал, что он все еще радуется жизни. Однако Тип остается единственной известной мне собакой, которая по собственному выбору спала в снегу.
Плакатик над кроватью
Над изголовьем старушки висел плакатик. Он гласил: «Господь близко» – но не был похож на обычные назидательные изречения из Писания – ни рамочки, ни прихотливых завитушек. Нет, это была полоска картона дюймов восьми длиной с самыми простыми буквами, какими пишут «Не курить» или «Выход», небрежно подвешенная к старому газовому рожку так, чтобы мисс Стабс могла посмотреть на нее с подушки и прочесть, что «Господь близко», о чем оповещали крупные черные буквы.
Больше смотреть мисс Стабс было, собственно, не на что. Разве что на изгородь из бирючины сквозь ветхие занавески да на стены загроможденной вещами каморки, составлявшей ее мир вот уже столько лет.
Комнатка находилась на первом этаже дома, возле входной двери, и, направляясь к крыльцу через буйную чащу, которая когда-то была садом, я видел настороженные морды собак, вспрыгнувших на кровать старушки. А в ответ на мой стук отчаянный лай сотрясал домик. Так бывало всегда. В течение года я наезжал туда довольно регулярно, и ритуал оставался неизменным: яростный лай, а затем миссис Бродуит, которая ухаживала за мисс Стабс, выгоняла всех четвероногих обитателей домика в чулан – кроме моего пациента – и открывала дверь. Я входил и видел в углу мисс Стабс на кровати, над которой висел плакатик.
Она лежала так очень давно и знала, что ей уже не встать, но я никогда не слышал от нее жалоб на болезнь или боли – три собаки и две кошки были ее единственной заботой.
Нынче меня вызвали к старику Принцу, а он мне очень не нравился. Вернее, его сердце – такую митральную недостаточность, такие перебои в работе клапана мне редко приходилось слышать. Принц меня уже ждал и радостно помахивал длинным пушистым хвостом.
Этот хвост внушал мне мысль, что в Принце крылась изрядная доля ирландского сеттера, но, ощупывая плотное черно-белое туловище, осматривая косматую голову и острые уши, торчащие, как у немецкой овчарки, я был готов изменить мнение. Мисс Стабс частенько называла его «мистер Хайнц», и, хотя в нем, наверное, не было пятидесяти семи разных кровей, физическая крепость, свойственная