Четвертый Кеннеди. Марио ПьюзоЧитать онлайн книгу.
всегда любил его больше, чем я. У него есть недостатки, и он ошибался.
– Разумеется, – кивнул Кли. – Но он, как никто другой, контролировал свою жизнь. А его советы, его наставления полностью изменили мою жизнь. – Последовала короткая пауза. – Я обедаю с ним сегодня. Могу я сказать, что его день рождения отметят в Белом доме?
Кеннеди сухо улыбнулся:
– Безусловно.
В конце дня Кеннеди подписал какие-то документы в Овальном кабинете, а потом долго сидел за столом, глядя в окно. Он видел верхушки штырей металлического забора, окружающего территорию Белого дома, белую, находящуюся под током проволоку. Как всегда, его беспокоила близость улиц и публики, хотя он и знал: уязвимость Белого дома – иллюзия. Его очень хорошо охраняли. Белый дом окружали семь линий защиты. В каждом здании, расположенном в радиусе двух миль, на крыше или в специально снятых квартирах дежурили агенты Секретной службы. На всех улицах, ведущих к Белому дому, находились командные посты, оснащенные пулеметами и базуками. Туристов, сотни которых каждое утро наводняли первый этаж Белого дома, щедро разбавляли агенты Секретной службы. Каждый квадратный дюйм помещений, куда допускались туристы, просматривался видеокамерами и прослушивался высокочувствительными микрофонами, которые улавливали даже шепот. Во всех коридорах, у каждого поворота дежурили вооруженные охранники. Сидели они за бронированными столами, которые при необходимости превращались в баррикады. И в часы, отведенные для посещений публики, Кеннеди практически всегда находился на новом, недавно построенном четвертом этаже, где располагались его личные апартаменты. С бронированными полами, стенами, потолками.
И теперь, сидя в знаменитом Овальном кабинете, куда он заглядывал разве что для подписания официальных документов в ходе особо важных церемоний, Френсис Кеннеди позволил себе на несколько минут расслабиться. Взял из деревянного ящичка длинную тонкую кубинскую сигару, обрезал кончик, неторопливо раскурил, глубоко затянулся, вновь бросил взгляд на пуленепробиваемое стекло.
Вдруг увидел себя ребенком, шагающим по зеленой травке лужайки, потом бегущим к дяде Джону и дяде Роберту. Как же он их любил! Дядя Джон, такой обаятельный и при этом облеченный огромной властью. Дядя Роберт, такой серьезный и такой добрый. Нет, подумал Френсис Кеннеди, мы звали его дядя Бобби, не Роберт. Или иногда Роберт? Вспомнить не удавалось.
Но он помнил, как однажды, более сорока лет назад, когда он подбежал к своим дядьям, они взяли его за руки, подняли и понесли к Белому дому, так, что его ноги не касались земли.
А теперь он занял их место. Власть, вызывавшая в нем трепет, теперь принадлежала ему. Но воспоминания эти вызвали и острую боль. Они умерли за правое дело, а у него вдруг возникло желание отказаться от борьбы, сдаться…
Но Френсис Кеннеди не мог знать, что в Риме два никому не известных революционера готовятся изменить не только его планы, но и весь мир.
Глава 2
Утром первого дня Пасхи Ромео и его группа